Марина Алиева - Мистер Игрек Рок

А, чёрт! Какой запрос, если ни документов, ни номера счёта, ни других бумажек, которые бы подтвердили, что мистер Рок вообще такой человек, который имеет право делать запросы через банк…

И тут из застрявшего мешка воспоминаний медленно вынырнула и закачалась на поверхности мутного забвения длинная вереница цифр. Мистер Рок не мог определённо сказать, что это номер его банковского счёта, но где-то на уровне подсознания ничуть не сомневался – это он и есть!

В противоположном углу комнаты обнаружилось бюро с откидной крышкой, под которой лежали несколько ручек разного цвета и упаковка стикеров. Мистер Рок торопливо записал цифры, сунул бумажку в карман и только тут сообразил, что спал одетым. Он усмехнулся. Штаны и рубашка мало пострадали от того, что их не сняли. Видимо, он заснул настолько крепко, что даже не ворочался. Но теперь, когда возникла нужда в каких-то конкретных действиях, привести себя в порядок следовало незамедлительно!

Умывальник нашёлся за маленькой дверцей у входа в комнату. Была там и душевая кабинка, присутствию которой мистер Рок почему-то страшно обрадовался. Быстро снял с себя всё, хорошенько помылся, почистил зубы совершенно новой зубной щёткой, заботливо выложенной кем-то на видное место, потом надел вещи господина Луисса, стараясь подвёрнутыми рукавами и выпущенными полами рубашки прикрыть их ветхость, тщательно пригладил волосы и решил, что пора выходить.

3.

Второй этаж отеля дышал безлюдием настолько явно, что мистер Рок не отказал себе в удовольствии как следует рассмотреть поразившую его планировку, никак не соответствующую этажу первому.

Оказалось, чуда никакого нет. Просто кто-то, кто занимался здесь строительством, подошёл к делу очень творчески и с максимальной фантазией использовал все возможности ландшафта для здания, которое со стороны улицы имело обычный плоский фасад, а во двор, расположенный на краю довольно крутого склона, выдвигалось широким полукругом на крепких сваях, охватывающим оба этажа наподобие стеклянного «фонаря». (Это определение сразу пришло в голову мистера Рока, поэтому он решил, что так и есть) Неведомый дизайнер скрыл выступающий полукруг на первом этаже, отгородив его стенкой, чтобы получился коридор из прихожей к лестнице, а на втором устроил в этом же месте просторный вестибюль, из которого двери вели в две комнатки, и те делили полукруглый выступ надвое, являясь, видимо, единственными номерами отеля. Одну из этих комнаток занимал мистер Рок, а другую этот.., как его?.. Художник…

Изучая второй этаж, он подумал, что такое архитектурное решение явно затевалось для панорамного обзора окрестностей, потому что застеклены комнаты были от пола до потолка, и, распахнув шторыперед тем, как выйти, мистер Рок не мог не признать, что вид из его окна открывался, действительно, впечатляющий! Видно было далеко, до самого сумеречного леса, который темнел себе скромно на горизонте, обрамляя какие-то призрачные, то ли холмы, то ли горы, и сейчас, при ярком солнце и белом дне, не вызывал даже лёгкого содрогания при мысли о том, как тоскливо и мрачно было его нутро ночью. Точно так же не пугало больше широкое, как река, заснеженное поле. Теперь оно алмазно сверкало под солнцем, оттеняя чистейшее голубое небо своей белизной. А совсем близко, за оградойдворика, торчали лишь терракотовые крыши уютных кирпичных домиков с дымящими трубами. Летом эти домики наверняка тонули в зелени деревьев, которые сейчас окружали их графичной обнажённостью, но было в этой обнажённости что-то очень уместное именно сейчас. Что-то, что так и просилось на холст! У мистера Рока даже создалось ощущение, что деревья эти нарочно подстригали, для почти идеальной округлости кроны, чтобыподчеркнуть тонкое кружево из ветвей.

«Наверное, этот художник.., как там его.., Мебис, кажется… Да, Мебис! Наверняка, сидит сейчас в своей комнате и пишет», – подумал мистер Рок, спускаясь по скрипучей лестнице и чувствуя, почему-то странное умиротворение от того, что кто-то занят делом, исключительно ради собственного удовольствия, а не по суровой нужде, или принуждению. В такой день и в таком месте всё вообще должно быть в удовольствие! И этот скрип, (мистер Рок даже покачался немного на особо скрипучей ступени), и чудесный запах чего-то, наверняка, вкусного, который тянулся из помещений нижнего этажа и, по мере того, как мистер Рок спускался, делался всё более манящим… Всё обволакивало безмятежностью и покоем. И казалось, всё обязательно будет хорошо!

Гость заглянул в вестибюль, где они беседовали с Луиссом, обнаружил, что там пусто и, почему-то, подумал о проглоченной тут совсем недавно яичнице. Мысль о ней тут же мощно возглавила скудный запас его новых воспоминаний, и мистер Рок, потянув носом, двинулся дальше.

4.

Как он и предполагал, за стеной, отгородившей полукруглый «фонарь» на первом этаже, скрывались кухня и столовая. Мистер Рок открыл стеклянную дверь и вошёл в просторное, (естественно, полукруглое), помещение с несколькими столами, удачно расположенными вдоль окон, откуда виденный только что сверху пейзаж смотрелся теперь в ином ракурсе, но был от этого не менее благостным. На ближайшем ко входу столе ещё оставались неубранные тарелки с остатками еды, а на слегка отодвинутом от него стуле обиженно висел забытый серый шарф. Видимо, единственный, до сегодняшнего дня, постоялец отеля «Ахея» уже откушал и ушёл.

Мистер Рок сел за соседний столик.

Из-за приокрытой двери, что вела в кухню, доносился шум воды, перестук моющейся посуды и тихое пение Ленеоппы. Пела она на греческом, что-то протяжно-бесформенное, но мистеру Року, как ни был он голоден и, как ни стремился побыстрее добраться до банка, от такого её пения стало как-то совсем хорошо и спокойно. Он запрокинул голову и упёрся взглядом в потолок, украшенный мозаикой столь искусной, что можно было бы, наверное, удивиться: откуда тут такая? Но в сочетании с голосом Ленеоппы, с языком, на котором она пела и со всей мирно обволакивающей атмосферой безлюдного отеля эта мозаика показалась настолько органичной, что мистер Рок не только не удивился, но ещё и подумал, что ничего другого здесь быть просто не могло!

Он едва не заснул снова, глядя на переливы морских волн, на одинокую ладью среди них, стремящуюся к берегу – слишком золотистому и слишком упорядоченно покрытомукудрявым кустарником, чтобы быть правдой. В голове потекли мысли о мечте и одиночестве, о каком-то невозможном возвращении к самому себе потому, что путь – это неизбежно перемена и старение, и вернётся уже не тот, кто в этот путь отправлялся.., о жизни, как о дороге через сумрачный лес, где можно свернуть куда угодно, но стоит ли это делать, если заблудиться так легко…