Фируз Мустафа - Морское кочевье. Повесть-притча

Шахла до сих пор была под впечатлением этого сна. Она все ещё помнила аромат приснившихся ей цветов. «Что же все таки могло случиться с Тугаем?» Девушка ужаснулась своим запутанным мыслям, но всё же сумела взять себя в руки.

Мать понимала, что по ушедшему в море Тугаю, больше всех переживает Шахла. Женским чутьем чувствовавшая это мать, видела ее переживания, читала по ее чистым как родниковая вода глазам, по волнению ее дрожащего голоса.

– Гляньте, и орёл вернулся, – взглянув на небо, сказала Шахла.

Это действительно был орёл. Сделав круг над домом, птица села на край бассейна. Рыба, высунув голову из воды, посмотрела на орла большими матовыми глазами. Собака тоже подошла к ним. Такое поведение друзей привлекло внимание Шахлы.

Девушка с удивлением промолвила:

– Они словно переговариваются.

Мать с печальной улыбкой сказала:

– Это ты, доченька, верно подметила, переговариваются…

В тот же миг произошло такое, что мать и Шахла застыли в изумлении.

Сначала пёс, словно стрела, выскочил за калитку и исчез из виду. Затем рыба, словно кинжал, распоров тихую стоячую гладь воды бассейна, подпрыгнула наверх. Застыв в воздухе, рыба бросилась обратно в глубь бассейна. Такое поведение рыбы повторилось несколько раз.

Девушка с любопытством смотрела на встревоженную рыбу в воде.

– Что это с ней? – спросила она.

Мать ответила:

– Наверное, скучает по Тугаю.

Кажется, рыба не собиралась успокаиваться. Она кидалась то вверх, то вниз; трепыхаясь в воде, билась об холодные стены бассейна. Следивший за всем этим орёл вдруг раскрыл крылья, оторвался от земли, сделал несколько кругов над бассейном и, подхватив в когти очередной раз подпрыгнувшую серебристую рыбу, гикнул и взметнулся ввысь…

В одно мгновение орёл исчез из виду.

Мать и Шахла застыли в недоумении. Наконец, придя в себя, Шахла промолвила:

– Наверное, орел разорвет рыбу…

Мать неотрывно смотревшая на небо, словно разговаривая сама с собой, сказала:

– Нет, не может быть, – и добавила: – они ведь близкие друзья.

– Тогда зачем же они сбежали?..

– Я и сама не понимаю. По правде говоря, когда Тугая не бывает дома, в них, я нахожу утешение. Они напоминают мне о сыне. А что же они?.. Неужели оказались такими ненадежными? Раз нет Тугая, значит можно, и разбежаться? Жаль… А я то им доверяла… привыкла к ним. Видимо, я ошибалась. Эх, доченька, теперь людям нельзя доверять, а что тогда говорить о божьих птицах и животных… Шахла, доченька, неужели с сыном что-то приключилось?.. Пусть отсохнет мой язык, но может, он в шторм попал?.. Может, сынок с тюленями, хищными рыбами столкнулся? Или… Или…

Как Шахла не утешала мать, всё было без толку; вскоре по бледным щекам женщины слёзы катились градом. Шахла чувствовала, что мать в пучину печали ввергает не только задержка Тугая в моря, но ещё и внезапный ухода со двора «друзей» Тугая – пса, рыбы и орла, их ненадежность.

И в самом деле, что это вдруг с друзьями случилось? Почему они покинули родной очаг?.. А может, воспользовались тем, что Тугай пропал, и решили разбежаться? Ведь у каждого из них есть своя родина. Родина рыбы – море, для орла – небо, а для пса – лес.

Тоска снедала мать. Шахла все еще ее утешала.

Внезапная буря застигла старого рыбака и Тугая посреди моря. В один миг стала пасмурно. Тяжелые свинцовые волны подбрасывали легкую лодку, как листочек. В лодке уже собирались лужицы воды. Тугай, ухватившись за весла, старался направить качающуюся на волнах лодку к берегу. А старый рыбак, тем временем, вычерпывал железным ковшом воду, собиравшуюся на дне лодки. Но казалось, все их усилия были напрасны. Волны тащили лодку вглубь моря. А тут ещё, вода в лодке стала прибывать ещё быстрее.

Солёные, злые волны словно пощечины хлестали их по лицам.

Сиплый голос старого рыбака будто доносился с другого света:

– Тугай!.. Тугай!.. Держись крепко…

Послышались мольбы старого рыбака, который до бури бурча себе под нос, считал как разделить добычу, покрикивая, командовал Тугаю («поворачивай лодку вправо!», «прибавь ходу!», «как дойдем до сети – весло передай мне!»); теперь его голос беспомощно бился, как раненная птица в вихре бушующего ветра. Старик реально был в ужасе; наклонившись, он двумя руками крепко ухватился за весло. На самом деле эта его «помощь» только мешала: было сложно в такой ситуации тянуть весло, управлять лодкой было невозможно. Тугай очень хорошо понимал состояние сжавшегося от страха и дрожащего от холода старика, и поэтому молчал. Даже если бы он что-то сказал, кто услышал бы его? Тугаю в этот момент было жалко этого скупого и сурового старика, которого он несколько недолюбливал. Но что поделать? Разве разбушевавшаяся стихия, буря считается с мольбой старика о помощи?.. Волны надвигались на них так, словно осколки могучих гор, рушившихся от землетрясения.

Вопли старика постепенно стихали.

Теперь уже не было видно ни неба, ни берега. Казалось, водоворот, несущий собой беду, вращает все вокруг, даже небо, словно гигантские мельничные жернова.

Сильный и внезапный удар очередной волны смыл старого рыбака в бушующее море, в объятия вздыбленных волн.

Старик исчез в мгновение ока; словно и не было на свете такого человека.

Хоть Тугай и растерялся, но невольно протянул руку к краю лодки; весло, за которое старик крепко хватался двумя руками, исчезло вместе с рыбаком. Значит, у него не оставалось и крупицы надежды, чтобы избавиться от этой адской мельницы.

Неужели на самом деле всему конец? Перед его глазами невольно промелькнула жуткая картина: перевернувшаяся одинокая лодка, качающаяся на волнах, одно весло, бездыханное тело, ставшее кормом для рыб… Нет, нет, он не хотел умирать! Правда, обычно пожилые говорят, что смерть – истина и каждое дитя человеческое в один прекрасный день должен подарить свою жизнь Господу. Но такая бессмысленная смерть…. Тугай не мог представить себе, что его короткая жизнь может оборваться так банально и трагически. Нет, он не мог так просто, спокойно и хладнокровно встретить свой конец. Он пока не побежден. Он не мог опустить руки и сдаться с легкостью бедствию, подобному вражескому мечу, занесенному над его головой.

Вдруг, за стеной вставших на дыбы, подобных драконам, разъяренных волн, Тугаю явился милый образ матери. Рядом с ней стояла девушка; эта была Шахла. Стоя рядом на берегу – мать и девушка, протягивая руки к бушующим волнам, молились ужасным водам. Мать просила у моря помощи.

Вдруг страшную бездонную впадину, раскрывшуюся как пасть дракона, закрыла тяжелая «крышка» пенистых вод. Тугаю показалось, что лодку, попавшую в бурный водоворот, и уже готовую уйти на дно, вдруг какая-то невидимая рука вытянула на поверхность, Покачнувшись, она описала на воде круг.