Vlad Ozer - Слушатель ВМедА. Пятый-шестой курс

Судебно медицинская экспертиза

Владимир Озерянин

см. ФОТО: Один из классов, где мы занимались на кафедре СМЭ.

Судебная медицина – особый раздел медицины, который занимается применением медицинских и других знаний из области естественных наук для нужд органов правопорядка и юстиции. Судебная медицина представляет собой специальную медицинскую науку, систему научных знаний о закономерностях возникновения, способах выявления, методах исследования и оценки медицинских фактов, служащих источником доказательств при проведении расследования, предусмотренного законом.

Например, проведение судебно-медицинских экспертиз помогает не только определить причину внезапной смерти или найти преступника, но и установить отцовство, степень родства, а также подробно исследовать любые биологические следы.

Судебная медицина – это отрасль медицины, представляющая собой систему научных знаний, методик исследования и экспертной оценки фактов (объектов, процессов, явлений), на основе которой решаются вопросы медико-биологического характера, возникающие в деятельности работников правоохранительных органов в процессе судопроизводства, и некоторые конкретные задачи практического здравоохранения.

В СМЭ, выделяются еще ряд разделов: травматология, гистология, психиатрия, криминалистика, токсикология, цитология, генетика и другие.

Курс относительно короткий. Кафедра находилась тоже в сорок девятом военном городке. Нужно было добираться на метро. Начальник кафедры в период нашего обучения, был профессор, полковник В.Л.Попов. Еще довольно молодой, стройный, крепко сбитый, брюнет без единого седого волоса. И как многие начальники кафедр, искренне считавший видимо, свою кафедру главной, в изучении медицины.

Да, для любого врача, и военного в том числе, судебно медицинская экспертиза, действительно нужна. Но она, как вы сами понимаете, нужна при случае. А случаи происходят на удивление, регулярно. Особенно я это отмечаю, при службе в таких войсках, в которых мне предстояло служить, это десантные. Здесь военнослужащие периодически разбиваются, при контакте с землей. Правда чаще травмируются.

Здесь нам пришлось вплотную столкнуться снова с трупами, свежими. В том смысле что не как на анатомии, или оперативной хирургии, консервированными. А с телами людей, умершими по большей частью смертью не естественной. И умершими в сроки различной давности. Соответственно и состояние трупов по степени разложения, было самое разное.

Прозекторская размещалась на первом этаже. Материал поступал сюда как и в любую клинику академии с завидной регулярностью.

Конвеер смерти как и жизни, не останавливается ни на секунду. Коридор всегда был заставлен свежими гробами, разного достоинства. В ожидании своей начинки. Первый труп, при вскрытии которого нашей подгруппе пришлось присутствовать, было тело мужчины пятидесятилетнего мужчины.

И хоть на улице уже было по питерским понятиям, достаточно тепло, труп поступил в морг, одетый во все зимнее, начиная с добротной дубленки. Мы помогали санитарам снимать с него одежду. Живот был вздут, как огромный пузырь. Потому что мужчина умер по непонятным пока причинам, придя с работы, домой возле батареи. А так как он жил одиноким, а перед этим взял двухнедельный отпуск, то его хватились только на шестнадцатый день после смерти. Вот и «грелся» он под батареей, раздувался.

Мы, подгруппа, стоим тесным кольцом вокруг патанатома. Первым делом он втыкает длинный скальпель, в области пупка. Фонтан содержимого брюшной полости, в прямом смысле слова, бьет в высокий потолок. Зловонный запах мгновенно заполняет весь, достаточно большой, зал. Мы, зажимая носы и рты, кидаемся кто куда. Кто в двери, а некоторые в окно. Благо, широкие окна были приоткрыты, а до земли всего полметра.

Прозектор вместе с нашим преподавателем ухмыляются, видно даже через маски.

– Вы куда? Ребята! А ну назад! Мы пошире открываем окна, и нехотя возвращаемся в провонявшееся помещение.

– Нет, так дело не пойдет. Говорит штатный патолого анатом. – Вы будущие врачи или кто? Если вы будете так реагировать на каждый труп, то с вас ничего толкового не получится. А ведь вы еще не знаете что такое запах трупа пролежавшего например, месяц-два в канализации, или на полях ассенизации.

Нам конечно слегка стыдно. Но прозектор нам не указ. Мы от него не зависим. Да и кто сказал, что хоть один в нашей подгруппе, собирается выбрать эту работу, делом своей жизни.

Поэтому дыша через раз, в пол вдоха, пряча выражение лиц под масками, помалкиваем. При вскрытии сердца, подтверждается предполагаемый диагноз: « обширный инфаркт миокарда».

Много было еще всяких и разных трупов. Обожженных и обмороженных, умерших от ножевых и огнестрельных ранений. Молодых и пожилых, мужчин и женщин.

На сдаче экзамена, кто хотел получить пять баллов, главное было не попасть к начальнику кафедры. Профессор, полковник Попов искренне считал, что на пять баллов, судебную медицину знает только он сам. Поэтому когда наш самоуверенный, претендент на золотую медаль, и реально ее достойный, Александр Дулаев, получил у него четыре балла, весь курс ахнул. А ведь у Саши была возможность пойти сдавать к любому другому преподавателю, но нет, он сам решил идти к «заслуживающему» по его осетинским понятиям, оппоненту.

Месяц, начальник курса, с подключенным к этому делу начальником академии, выкручивали руки полковнику. Дулаев трижды законспектировал весь курс СМЭ. Выучил учебник наизусть. И только после этого, «противный», зануда сдался. Отличник, спортсмен, гордость курса по всем показателям, получил свое золото при выпуске, по заслугам.

Мы тоже скромно урвали свои «хорошо». И тут же забыли дорогу в эту сторону

Факультетская терапия

Владимир Озерянин

см. ФОТО: Лейб-медик царской семьи С.П.Боткин. Он первым описал «желтуху». Его сын был как семейный доктор, расстрелян вместе с царской семьей. Памятник установлен напротив входа в клинику факультетской терапии. Кстати построен на деньги слушателей академии, до революции.

В аудиторию на лекцию, ассистент приводит больного. Профессор, стоя у трибуны, комментирует.