Вячеслав Дегтяренко - Сявины страхи. Повесть

Редактор Юрий Алексеевич Перминов

Корректор Юрий Алексеевич Перминов

© Вячеслав Дегтяренко, 2018

ISBN 978-5-4485-0902-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается моим детям:

Анастасии, Богдану, Тарасу, Таисии, Оресту, Олесии.

Герой этой повести – мальчик из райцентра. У него есть друзья: Пельмень, Толстый, Кузьма, Фигаро, которые называют его Сявой. Он увлекается шахматами и боксом, коллекционирует значки и некрологи из передовиц, возглавляет команду тимуровцев, ворует кирпичи на стройке и торгует абрикосами на рынке.

В семь лет у мальчика появляется отчим. Любит ли он его? Страх и любовь ему кажутся несовместимыми понятиями. Отчим стремится воспитать в пасынке человека, но тот всячески сопротивляется этому.

Их семья живёт в частном доме, мать работает продавцом, отчим на заводе. Родители разводят домашний скот, продают щенков немецкой овчарки и домашнее вино, приучая детей к труду и иной стороне жизни.

Исчезает Великая страна, оставляя в голове молодого человека, утопическое наследие, с которым Сява вступает во взрослую жизнь.

Выражаю особую благодарность Олегу Павлову – моему учителю и руководителю мастерской ВЛК Литературного института имени М. Горького, в стенах которого появились эти рассказы.

До определённого времени страхов не было. Лет до восьми, наверное. Регулярные носовые кровотечения его не страшили. Горячая солоноватая кровь наполняла рот, и он её проглатывал. Думал, что таким образом она попадает обратно в организм. Родителей это пугало и его дважды сдавали в больницу. Там было веселее, чем в детском саду на пятидневке, где за громкий голос воспитательница регулярно заклеивала рот лейкопластырем. В отделении у Славиных соседей были такие же повязки на носах, отчего дети были похожи на клоунов. Иногда бинты пропитывались кровью, что забавляло больных. Раз в неделю мама приносила вкусности: зефир, мармелад «лимонные дольки» или апельсины, которые моментально съедались всем отделением.

В шесть лет он стесал своё лицо об асфальт на самодельном мопеде. Его собрал десятилетний Колька, с которым они приятельствовали по улице. Лететь через руль было не страшно. Он очнулся на тёплой пыльной бетонке. Тёплая солоноватая кровь привычно заливала нос, глаза и попадала в рот. В травмпункте мальчику сделали шлем из бинтов. В зеркале он сравнивал себя со Щорсом. Родители не взяли его за земляникой в лес, так как там были комары, «а они чуют свежую кровь» – говорила мама. Он обрадовался и лакомился ягодами уже дома.

В семь лет он с дворовыми ребятами играл в «войну» на стройке. «Тра-та-та, – кричал Слава, с автоматом наперевес, – бей фашистов… Аааа…» Перепрыгивая через ров, он упал в глубокий котлован и сломал правую руку. В первый класс мальчик пошёл в гипсе на руке и с повязкой на голове, и классный руководитель делал замечания, что «пишет, как курица лапой…»

В восемь лет ему разрешали пользоваться газовой плитой. Той ночью родители оставили его одного дома, наказав приготовить компот и сварить себе макароны на ужин. Была зима, и он грелся у газового котла на кухне. Уроки сделаны ещё в школе, и между делом Слава решил пофантазировать на бумаге. Только научился считать тысячами.

«1979 год», – написал он на листе из тетради в клеточку. – «Мне восемь лет. Умею варить компот и картошку, пасти свиней и коз, ездить под рамой на велосипеде…» Увлёкшись, он стал прибавлять по десять и мечтать, чем будет заниматься.

«Семьдесят лет…» Его дедушка с бабушкой умерли четыре года назад. Им было шестьдесят пять и шестьдесят. «Наверное, в 2041 году меня уже не будет и я больше не смогу посмотреть „В гостях у сказки“ и „Ну погоди“, покататься на самокате и поиграть в солдатики» – размышлял Слава. Слёзы текли по его лицу, и ему было стыдно за них: «Хорошо, что не видит отчим…» Он думал, о том, что человеку отведено так мало времени. А столько хотелось бы успеть…

И ведь когда-нибудь наступит трёхтысячный год… Вспоминалась семейная фотография из фотоателье – улыбающаяся белокурая с бантами мама в костюме юнги-морячки с серьёзным дедушкой при галстуке и бабушкой с шиньоном на голове.

Внезапно в кухонной форточке показалась летучая мышь. Мама говорила, что они живут на чердаках, и он видел их только на картинках. Ему показалось, что она пытается залететь на кухню, махая цепкими крыльями. Её мохнатая мордочка напомнила чертёнка из мультфильма. Испугавшись ещё больше, он убежал в холодную детскую, где и заснул.

Слава боялся плавать. С этим страхом он привык жить и во время отдыха плавал на надувном круге. Его мама так и не научилась плавать, и когда семья выезжала на озеро или речку, предпочитала загорать, накрыв голову книгой. В воду она обычно заходила лишь по пояс и слегка окуналась, тем самым была похожа на грудного ребенка. Он завидовал мускулистому отчиму, которой вырос на Каспийском море. Каждое лето, пока хватало терпения, он проводил для него короткие занятия.

Бывало, скажет: «Держись за мою спину, плыви со мной и работай ногами…» Когда же наступал черёд отпускать руки, страх парализовывал волю мальчика. Отчим, наверное, чувствовал это и нырял, думая таким образом избавиться от пасынка, но пальцы ребёнка цепко держались за его мускулистую шею.

И даже когда он выбросил Славу из лодки на озере, мальчик не поплыл. Он барахтался и кричал предательское «тону!», пугая отдыхающих на берегу. Водоём был десяти метров глубиной, и ему стало страшно.

– Слюнтяй! Баба! – крикнул отчим обидные для мальчика слова, когда затаскивал его в лодку, – играй в свои шахматы и сиди на песке!

Слава читал книги по плаванию, имитировал движения руками на надувном круге, спрашивал у друзей, но так и не смог побороть свой страх.

Лето 1985-го года выдалось жарким. Семья на период отпуска разбила две палатки и полевую кухню в ивовых зарослях у Десны. Река довольно сильно обмелела, и на правом берегу образовался широкий белоснежный пляж. Мама загорала, читая газету, отчим ловил рыбу на спиннинг, младшие сёстры, подобно цыплятам, копошились в песке. Накупавшись, Слава занялся сбором дров для вечернего костра. На маленьком острове, к которому когда-то швартовался паром, лежало бревно, выброшенное туда весенним паводком. Он заприметил его ещё по приезду, и всё ждал, когда сузится протока. В этот день расстояние до островка, как ему показалось – минимальное. Сообщив родителям о своём плане, он отправился вплавь за бревном.

Предстояло преодолеть всего семь-восемь метров. «Главное – доплыть туда, а обратно можно сплавиться на бревне и таким образом сразу попасть в лагерь», – размышлял Слава.