Юрий Остроушко - Наковальня судьбы

Это был настоящий бой. По всем законам войны. В последний раз Олег Дегтярев был в такой переделке пять лет назад в Афгане. И если бы у него не было опыта той войны, банда Сологуба смогла бы прорваться и уйти.

Главарь банды Михаил Сологуб тоже был афганец. Старлей, командир группы спецназа. Брал караваны с оружием, наркотой и контрабандой из Пакистана. Вернувшись домой, Сологуб сколотил банду из парней, которые были с ним в Афгане, и занялся бизнесом, который отлично освоил «за речкой»: контрабандой, торговлей оружием и наркотой. Банда Сологуба отличалась исключительной жестокостью, за ней тянулся кровавый след.

И вот все кончено. Из семи человек живым удалось взять только самого Сологуба.

Прямо с поля, не заезжая в оперативно-розыскную часть, старший оперуполномоченный по особо важным делам капитан Дегтярев приехал домой. Одежда провоняла запахами пороха, пота, миазмами немытого тела. Он не мылся и не переодевался, может, три дня, может, пять, пока ждали в засаде банду. Дегтярев хорошо выпил с оперативниками в автобусе, когда возвращались в город, но он еще был на адреналине, алкоголь его не брал.

В доме было тихо. Жена и дети спали. И хорошо. Надежде не надо видеть его таким. На обеденном столе на кухне лежала книжка-раскраска и цветные карандаши. С другой стороны был придвинут высокий детский стульчик. Персональная война, которую Дегтярев объявил Сологубу, закончилась. Он жив. Утром увидит детей.

– Алик.

Дегтярев не слышал, как вошла Надя. Слух у него притупился от грохота выстрелов и еще не восстановился. Надя остановилась, кутаясь в халат, и посмотрела на мужа. Ей не надо было ничего говорить, глаза выразили все.

«Как она измучилась, – подумал Дегтярев. – Бедная моя Надюха. Ничего, теперь все у нас будет хорошо».

– Я грязный и выпил, – сказал Дегтярев. – Лягу отдельно.

Он понимал, что надо приласкать ее и успокоить. Попросить прощения за кошмар этих дней, когда она сходила с ума, не зная, где он и что с ним. Но он не бездушная сволочь, чтобы после того как он убил, вот так просто прийти, поцеловать детей и лечь в постель с женой.

Он убивал в Афгане. Но там была война и там не было выбора. Если не ты, то тебя. Или хуже того – товарища, солдата, за которого ты как командир отвечаешь. Но здесь, дома… У всех, кого сегодня убили, были родители, любимые женщины, у кого-то были жены и дети. У них был выбор, они могли сдаться. Но Дегтярев знал, что они не сдадутся. Война у них в крови. Такие не сдаются.

– Хочешь есть? – спросила Надя. – Я могу разогреть ужин.

– Не надо. Иди спать. Я сам.

Глаза у Дегтярева были как наглухо закрытая дверь. Надя видела, что не достучится сейчас до него. Она повернулась, чтобы выйти из кухни.

– Надя, – позвал Дегтярев.

Она обернулась, ожидая, что он скажет.

– Мы взяли Сологуба. Банды больше нет.

– Теперь у нас будет нормальная жизнь?

– Будет… Обещаю, милая, всё у нас будет хорошо.

Олег Дегтярев верил, что выполнит свои обещания. С Сологубом и его бандой мог справиться только он, потому что он понимал суть Сологуба, его мотивации и тактику. У них был общий опыт войны. Но теперь Сологуб сядет пожизненно, а может, получит вышку. И старший оперуполномоченный оперативно-розыскной части Олег Дегтярев может просто заниматься своей обычной работой, лишний раз не рисковать и не подставляться, потому что главное для него семья.

После операции Сологуба поместили в охраняемую палату для криминальных пациентов. Действие обезболивающих еще не прекратилось, и, как с ним не раз случалось под воздействием наркотиков, он провалился в ад своей памяти.

Горела головная машина каравана, подорванная из гранатомета. Черный, тяжелый дым стелился над землей, из клубов дыма прямо на Сологуба выскочил моджахед. Сологуб нажал на спуск автомата, но очереди не последовало. Магазин пуст.

Моджахед стреляет, но одновременно его прошивает очередь, сбивает с ног, и он промахивается. Сологуб видит одного из своих бойцов – лицо в крови и устрашающих разводах камуфляжного грима. Парень что-то орет, но в грохоте стрельбы Сологуб его не слышит. Одним прыжком боец оказывается за спиной у Сологуба, прикрывая его. Сологуб мгновенно выдергивает пустой магазин и вставляет полный. Он стреляет, очереди выкашивают врагов. Сологуб чувствует, как спина к спине с ним двигается боец, надежно прикрывая его.

Дежурная медсестра подошла к палате. Один из охранников открыл дверь и вошел в палату вместе с ней. Сологуб лежал на спине. Под складками больничного одеяла прорисовывались очертания тела атлетически сложенного мужчины. Лицо на подушке выглядело худым и костистым, голова у него была несколько мелковата для такого мощного корпуса.

Медсестра поставила судок со шприцем и ампулами на тумбочку и начала готовить инъекцию. Охранник с безразличным видом наблюдал за ней. Сестра попыталась затянуть жгут на руке Сологуба. Но как только она дотронулась до него, тело, расслабленное под действием промедола, среагировало мгновенно. Сологуб перехватил руку медсестры и одним движением сломал. Раздался треск ломающейся кости, женщина вскрикнула и осела на пол, теряя сознание. Охранник бросился на бандита и вырубил его ударом в челюсть.

Несмотря на все обещания, данные Наде ночью, Дегтярев не смог остаться дома, он ушел раньше, чем проснулись дети. Его ждала писанина. Унылая, тупая писанина, ну и конечно, разбор полетов в кабинете начальства. Он пообещал Нине, что покончив со всей этой галиматьей, возьмет отгулы, и они с детьми уедут в дом отдыха.

Утром в субботу Надя увидела, что Дегтярев нацелился куда-то по делам.

– Алик, куда ты?

– Я скоро вернусь. Только съезжу в больницу. Мне нужно допросить Сологуба.

– А в понедельник нельзя это сделать?

– Нет. Он сам хочет со мной поговорить. До понедельника может передумать.

– Алик, может, хватит уже? Мы три года жили как на войне. Ты дома почти не бывал. Дети уже забыли, как выглядит их папка. Тёмка так точно. Чего такого скажет тебе этот зверь, чего ты не знаешь? Он не человек. Это ж кем надо быть, чтобы сломать руку медсестре?

– Надя, ты не понимаешь.

– Чего я не понимаю?

– Это сложный вопрос.

– Вот как? Ну-ка объясни. Может, пойму?

– Медсестре не следовало дотрагиваться до него без предупреждения. Сологуб прошел спецподготовку, потом войну. Он всегда настороже. Отработал на рефлексах. Если бы он был в сознании и контролировал себя, этого бы не случилось.