Михаил Каюрин - В лабиринтах судьбы

– Идём, Катюша, идём родная. Постарайся шагать быстрее. Всё будет хорошо.

В больницу прибыли вовремя. Катерину переодели в больничный халат и отвели в палату.

Сергей ходил под окнами долго, часа три, пока, наконец, не услышал крики жены. Он заткнул уши руками и продолжал маршировать вдоль фасада. Через некоторое время крики прекратились, наступила пауза. Сергей обомлел.

«Что это? Что случилось? Почему она замолчала? – пронеслось в голове. Он хотел было уже бежать в приёмный покой, как вдруг услышал пронзительный детский крик. В груди у него как будто что-то оборвалось.

«Это же он кричит, мой ребёнок. Он вышел на свет. Ещё минуту назад я был просто мужем Кати, и вот, надо же, в один миг стал отцом. Кто кричит? Мальчик? Девочка? Почему мальчик, девочка? Правильнее, наверно, будет говорить: сын, дочь. Нет, конечно же, сын. Разве может быть по-другому? Я ждал его, и вот он появился. Мой сын. Он кричит. Почему кричит? Что ему надо? Ведь он что-то хочет. Как узнать? Глупо. Я никогда не узнаю, что он хочет выразить своим криком. Что это со мной? Схожу с ума?»

Сергей очнулся и побежал на пост. Навстречу вышла медсестра. Он смотрел на неё и плохо соображал.

– Молодой человек, успокойтесь. Ваша жена подарила вам дочь. С ней всё в порядке. Поздравляю вас. Радуйтесь.

– Что вы сказали?

– У вас родилась дочь, три килограмма и восемьсот пятьдесят граммов!

– Дочь? Какая дочь? Откуда дочь? У меня должен быть сын! Вы что-то перепутали, – запротестовал Сергей.

– Ошибок у нас не бывает, – улыбаясь, пропела медсестра. Как можно ошибиться, когда ваша жена рожает сегодня в единственном числе? Очнись, папашка!

– У меня дочь? Моя дочь? Но почему дочь, если мы ждали сына? – не унимался Сергей, не желая поверить словам медсестры.

Подошла санитарка. Вдвоём с медсестрой они едва-едва убедили новоявленного папашу в реальности свершившегося и отправили домой.

– Приходите завтра, во второй половине дня. Никаких передач – не примем, – напутствовали они Сергея напоследок.

Он отправился к автобусной остановке, всё ещё не веря до конца, что стал отцом. Известие о рождении дочери вызывало ещё большее сомнение.

«И всё-таки, как же так? – продолжал он размышлять. – Бабка Онисиха при мне говорила, что будет сын. И живот острый, и не отвис. По всем признакам – мальчик. Неужели она ошиблась? Или обманула? Ух, старая ведьма, разберусь я с тобой!»

Пока ехал до дома – остыл и даже успел немного свыкнуться с фактом рождения дочери, а не долгожданного сына.

«Ну и пусть, – думал он, – дочка тоже прекрасно. Похоже, Катерина знала, что будет дочь. Только лукавила, боясь признаться мне. Опасалась, что надую губы. Наверняка».

Вот и дом. Сергей толкнул знакомую калитку. Навстречу проковылял молодой и пока ещё добродушный пёс, из породы кавказцев. Он тихонько тявкнул и принялся шумно обнюхивать одежду хозяина. Виляя хвостом, надеялся полакомиться чем-нибудь из его рук. Сергей поднялся на крыльцо, прошёл по сумрачным сеням, отворил дверь в избу. На душе было отчего-то грустно, тоскливо. Он разделся, достал из холодильника запотевшую бутылку водки. Налил в гранёный стакан чуть больше половины. Приготовил сало, чеснок, отрезал горбушку чёрного каравая.

«Ба! Да сегодня же двадцать второе февраля! Ай, умница, Катерина. Ай, да молодчина! Что, если бы она родила днём позже, да ещё и дочь? Позора друзей было бы не избежать. Мужики на заводе подняли бы на смех. В День Советской Армии и – нате вам защитницу!»

Он выпил водку, крякнул, как полагается. Откусил чеснока, зажевал салом. Включил телевизор, бесцельно уставился в экран. Спать лёг только после полуночи. Всё думал, размышлял.

Роды прошли благополучно. Катерину выписали из роддома через неделю. Первое время Сергей и Катерина чувствовали себя песчинками среди огромной массы забот, свалившейся на их плечи. Некому было подсказать, помочь. Ночью, когда просыпалась дочь, вставали по очереди, порой мешая друг другу. Через неделю Катя освободила мужа от этих обязанностей.

– Серёжа, спи, я сама, – говорила она каждый раз, когда Сергей, встрепенувшись от плача, подходил к кроватке дочери. – Нужно будет, позову.

– Как скажешь, – особо не противясь, отвечал он.

Потом это вошло в норму. Обязанности по дому распределились сами собой. Каждый из супругов усвоил их до мелочей.

Через месяц Сергей пригласил друзей из города «на кашу». Гриша Бурмакин пришёл с подругой. Они ещё не были женаты, но жили совместно уже давно. Им бы следовало сыграть свадьбу ещё раньше Сергея и Кати, но они почему-то медлили.

– Всему своё время, пусть плод созреет окончательно, – отшучивался Гриша, когда разговор заходил о его женитьбе.

Друзья Сергея вошли в дом шумно.

– Тише, Гриша, наша красавица спит, – мягко, чтобы не обидеть гостей, проговорила Катя шёпотом.

– Здравствуй, Катя, – также шёпотом поздоровались Гриша и Света. – Покажи нам своё чадо.

– Чуть позже, вы с мороза, застудите ненароком, – возразила Катя. – Проходите пока в комнату, стол уже накрыт. Серёжа, проводи гостей и извинись за беспорядок. Сними пелёнки и сложи в стопку, я потом их поглажу.

– Мы народ понятливый и непривередливый, поэтому не нужно извинений, – отозвалась Светлана и предложила свою помощь.

– Нет-нет, что вы? Какая может быть помощь? Вы наши гости, мы сами хорошо справляемся.

Друзья сели за стол, и только выпили по одной рюмке, как в соседней комнатке послышались всхлипывания и возня.

– Проснулась, – встревожено поднялась с места Катерина и поспешила к дочери.

– Идёмте, покажу своё сокровище, – решительно пригласил Сергей гостей. Несмотря на протестующие жесты Кати, друзья подошли к кроватке.

– Смотри, Гриша, лицо моё. Глаза зелёные и нос мой, только маленький. Правда? – с гордостью распалялся Сергей.

– Да, конечно, – уклончиво подтвердил Гриша, отыскивая сходство с оригиналом. Светлана стояла в стороне и хитро улыбалась.

– Ты ещё про губы скажи, и про уши, – поддела мужа Катерина. – Всё твоё и ничего от меня.

– Нет, отчего же, есть кое-что и твоё, – великодушно согласился Сергей. – Волосики, например.

– Ага, когда вырастут и потемнеют, – рассмеялась Светлана.

– Скажешь тоже, – обиженно произнёс Сергей.

– Ладно, насупился. Будет тебе. Вот подрастёт немного, тогда мы ещё раз поищем сходство, – призвал к примирению Григорий.

– Смотри, Гриша, она улыбнулась мне. Посмотрела и улыбнулась.

Никто не стал оспаривать выводы Сергея и доказывать ему, что не может ребёнок в этом возрасте улыбаться осознанно. Пусть будет так, если сам отец верит этому. Все вернулись за стол. Катя, покормив дочь, тоже подсела к Сергею, прижалась к его плечу. Лицо её выражало домовитость, уверенность и спокойствие. Вся она была озарена счастьем.