Maxime - Цветок. Сборник эротических рассказов

– Не плачьте, теперь ведь всё хорошо, – его странный хрипловатый голос, которого он всегда стеснялся и пугался, наполнен состраданием. Как и положено. – Идёмте, я вас провожу.

Она кивает, размазывая слёзы по щекам. Их налилось на подбородок и руки. Всё в мокрых разводах, мешочки под глазами напухли, яркие карие глаза блестят животным страхом.

Она поднимается, идёт, дрожа в коленках. Они бредут вдоль берега назад, к вещам, и девушка медленно приходит в себя, приводит мысли в порядок. Андрей возвращает удочку в камыши, никому нет дела до спасения утопающих. Пьяные возгласы доносятся из-за кустов.

Андрей следует за девушкой по пятам, забыв про личные вещи. Она собирает сумку, словно в трансе забвения: механическими движениями запихивает покрывало в мешок.

– Проводить вас? – с сомнением спрашивает Андрей.

– Если вам не сложно, – она впервые бросает на него ясный взгляд, наполненный чем-то похожим на благодарность, только больше. Это любовь, только не девушки к парню, а робкого ребёнка к ангелу-хранителю.

Он смущён, улыбается улыбкой такой же ясной, как её взгляд:

– Не сложно.

Молча бредут к лестнице у моста. Тропинка вьётся по песку среди низкого колючего кустарника.

Андрей молчит, не зная, что сказать в таком случае. Да и случай окончательно вышел за рамки условностей, теперь и знакомство ради большой любви кажется кощунством. Ведь девушка доверяет ему, потому что он спас её, а не потому, что она считает его подходящим парнем на роль возлюбленного. Всё очень сложно, как статус в контакте, и опять в голове Андрея наворачивается невербальный ком противоречий. Он молчит, хоть по началу и пытается распутать хитросплетения, найти ниточку, чтобы снять запреты для знакомства.

– Спасибо вам, – вдруг произносит девушка столь задушевным голосом, что у Андрея ноги подкашиваются и голова идёт кругом.

– Вы бы не утонули, – мямлит он. – Там дальше отмель.

Она усмехается, бросает на него ласковый взгляд, от которого в знойный день пробивает на озноб.

– Тогда зачем вы меня спасали? – в её голосе озорство мешается с флиртом кокетки, какой она и является на все сто.

«Чтобы познакомиться!» – эта простая глупая мысль парализует все мыслительные процессы Андрея. Он и морщится и хмурится, борясь с собой.

Не правда! Он бы спас любого человека, даже самого ненавистного.

– А что, не надо было вас спасать? – с досадой произносит он.

– Не обижайтесь на меня! – девушка с удивлением смотрит на него. Бровки взлетают дугами. – Я вам очень благодарна.

– Не за что, – отвечает он опять рассеянно.

Она изучает его лицо пристальным удивлённым взглядом:

– Вы сердитесь на меня?

– Нет, за что? – он отбрасывает задумчивость, включает ничего не значащую улыбочку.

– Не знаю, может, за то, что пришлось спасать.

Хмыкает, задумчиво кивает головой:

– Нет, вы не правы. Вернее, правы, но не совсем. Сержусь я на себя, а не на вас.

– За что? – черепаха вновь в изумлении вскидывает дугой бровку.

– За то, что сразу не начал вас спасать.

– Но вы же не знали, что я начну тонуть!

– Но я мог это предвидеть.

– Как?

– Присматривать за вами.

– Присматривать за мной?! – большая черепаха очень красиво смеётся. Кажется, нет счастливее ребёнка под солнцем. – А вы… – она запинается. – Ну ладно, – хихикает.

Они доходят до лестницы, отряхивают песок со ступней. Неожиданно Андрей приходит на помощь, предлагая девушке локоть. Она хватается за него, потеряв равновесие.

– Спасибо. Как вас зовут, кстати? – она, похоже, окончательно пришла в себя. Теперь её голос сказочный, звучит восторженно, ласково. Она – игривая кокетка.

– Андрей.

– Меня Наталья. Очень приятно, – она вскидывает головку, в очередной раз обдаёт его любопытным ласковым взглядом.

– Мне тоже, – он улыбается, полностью отдавая себе отчёт, что находится во власти этой руки, опирающейся на него, этого взгляда, источающего доверие за гранью понимания.

– Не каждый на вашем месте поступил бы так же, – говорит она уже более серьёзным тоном. Они взбираются по лестнице на мост.

Андрей хмыкает:

– Вы бы разве не стали меня спасать?

– Стала бы, конечно, – соглашается она.

Они идут по мосту, рядом проносятся машины в две полосы. Дыхание города, близость людей вызывают новые мысли скорого расставания.

– Я так испугалась, я думала, мне конец. Если бы не вы, я бы точно утонула, ещё чуть-чуть оставалось, – она останавливается, опирается локтями на парапет и накрывает лицо ладонями. Её вновь трясёт от всхлипов, плечи, те самые, с родинкой на правой лопатке, обёрнутые в шлейки воздушного белого сарафана, подрагивают.

– Вам нужно сейчас прийти домой, напиться чаю и поспать. А вечером вы проснётесь и забудете всё, как страшный сон.

– Вы так думаете?

– Да, больше чем уверен.

Она кивает. Андрей приобнимает плачущую черепашку за плечо. Она такая слабая и хрупкая, рыдает на ровном месте. А он-то думал, она капризная и неприступная.

После долгого подъёма в гору по крутой дороге они приходят во двор старого пятиэтажного дома. Пришло время прощаться. Вот подъезд, где она живёт, вот тёмная узкая арка, в которую он нырнёт, чтобы раствориться навсегда. Она будет вспоминать его, как часть сна. Приятную часть неприятного сна.

– Отдохните хорошенько, – желает он ей на прощание. Она кивает, вроде хочет что-то добавить или спросить, но он быстро отрезает пути к отступлению: увлекаемый аркой, оставляет её проживать сон, из которого она проснётся счастливой, безмятежной.

Без него. Не для него.

Андрей сидел в японском ресторане за узким чёрным столиком. Его взгляд неизменно возвращался к кареглазой шатенке, сидящей спиной к нему по соседству. Её длинные густые волосы, слегка вьющиеся, водопадом разливались по оголённым округлым плечам, спадали на напряжённую спину. Временами девушка поворачивала головку в сторону, чтобы сказать что-то официанту, и тогда Андрей отчётливо видел знакомые черты лица, давно забытые, стёртые из памяти протяжённостью в семь лет.

Семь долгих лет пролетело как одно мгновение, все эти годы он регулярно вспоминал плачущую черепашку, беззащитную, тонущую. Особенно летом, отдыхая на реке. В тайне надеясь, что встретит её, он вновь и вновь возвращался на пляж. Иногда он гулял возле дома, где она жила. Потом корил себя за глупость. И вот, чего не бывает, он нашёл её в другом городе, приехав сюда учиться.

Она сидит за соседним столиком, общается на повышенных тонах с молодым человеком. Или не она… Нельзя сказать с абсолютной уверенностью. Черепашка сильно поменялась. В лучшую сторону. Из шестнадцатилетней девочки-подростка превратилась в прекрасную царевну-лебедь. Теперь она нарядная, обворожительная, но, судя по всему, такая же несчастная, какой он запомнил её. Глаза припухли от недавних слёз, уголки больших чувственных губ опустились в немом согласии с чужой волей. Она страдает, горит и мучается знакомым ему синдромом всех влюблённых, имя которому расставание.