Maxime - Цветок. Сборник эротических рассказов

Хозяйка за спиной навострила уши:

– Всё в порядке?

Антонина Ивановна удивлённо повела плечами, разглядывая, как рог ритмично пробивает сочащуюся грушу и каждое проникновение вызывает бурю восторга у дочки.

– Да-а-а! – отозвалась Марта необычно слащавым голосом.

«Что-то здесь не так!» – насупилась Антонина. Даже она, работая сзади, не чувствовала особого участия.

– Ты уверена? – мама добавила иронии, чтобы подчеркнуть превосходство своего положения.

– Да-а-а! – Марта дрожала и голосом, и телом, билась в станке, как будто кончала.

«Чёрти-что! Молодёжь совсем распустилась!» – Антонина Ивановна сильнее заработала рукой, массируя мошонку производителя для скорейшего разрешения.

Марта сражалась с желанием орать от удовольствия. Производитель трахал её голым пальцем в зад, вызывая оргазмический анальный зуд. Как бы она хотела почувствовать его рог у себя в заднице! Но ей нельзя было даже высказаться на этот счёт. Иначе мама тут же заявит в полицию нравов. Ах, как приятен его пальчик в попе!

Марта больше не боялась, ей хотелось поскорее остаться с Владимиром наедине.

«Мама ляжет спать, – думала она. – А я тихонечко пойду к нему в комнату».

И уж тогда-то она точно не упустит анального осеменения!

В этот момент рог изобилия застыл глубоко в лоне, изогнувшись дугой, словно выискивая максимальную глубину. Владимир припечатал бёдрами пышный зад Марты. Вцепившись пальчиками в кости таза, он натянул Марту и замер так. Рука хозяйки крепко держала яйца осеменителя, не давая им вырваться.

Антонина Ивановна привстала, чтобы не упустить момент. Двумя руками она крепко держала мошонку осеменителя. Нельзя позволить семени вырваться наружу, малейшая оплошность приведёт к фиаско.

Лбом приникнув к ягодицам Владимира, она чётко дала понять, что назад пути у него нет. Обхватив яйца, она большими пальцами гладила железы, водила по ним языком, призывая к извержению.

Палка вздрогнула, обмякла, вновь выпрямилась, как вертел, на котором Марта повисла курицей. Яйца в руках подсыхали, теряли одутловатость. Палка замирала уже ритмично, прокачивая семя.

– Вот так, деточки, – полушёпотом приговаривала довольная Антонина. – Все выходите, все, – она разглаживала тонкую розовую кожу, которая вдруг стала прозрачной. Только два упругих ореха перекатывались в ладонях, подсыхая до следующего раза.

– У меня есть парень.

Произнесла она, когда я только приблизился, чтобы поцеловать её в первый раз.

«Что же ты раньше молчала?» – возмутился я про себя.

Мы прошли немалый путь: знакомство, цветочки, и вот оно: первое свидание, кино-домино, проводы домой.

– Мне всё равно, – накрываю её губы своими.

Она целуется как профессионалка: начинает нежно, посасывая края. Постепенно входит во вкус: заигрывает с языком, полностью сливается в танце.

У меня скромный, но достойный опыт. И всё же Алёна удивляет умением целоваться. Неприятно удивляет. Когда понимаешь, что умение не возникает само собой.

Может быть, думаю я, она боялась, что сообщение о парне отобьёт у меня охоту. А теперь, когда я согласился, она чувствует благодарность за понимание.

Понимание её щекотливой ситуации.

«Войди в моё положение, – хочет сказать она. – У меня есть парень, и я не могу так просто избавиться от него. Я боюсь сказать ему, что не люблю его. Может быть, я боюсь расставаться, потому что не хочу причинить боль. Вот такое моё положение. Помоги мне!»

И пока она так думает, или я думаю, что она так думает, мы целуемся, оба как с цепи сорвались, доказывая, что не лыком шиты.

Алёне двадцать лет, мне – 25. Познакомился с ней в магазине. Вернее догнал на улице и взял телефон. У неё длинные почти до пояса распущенные русые волосы. Ровные, гладкие, как в рекламе шампуней. Мордашка простая, но симпатичная. Девочка-припевочка, каких тысячи. Маленькие черты лица: носик, губки, лобик. Она сама очень худая и вытянутая. Рост примерно метр семьдесят, средний. Груди почти не наблюдается. Когда мы познакомились, на ней были белые джинсы в облипку, чёрная водолазка, на ногах – сандалики. Поэтому оценить фигурку была возможность. Она легко дала телефон, легко обозначила готовность встретиться. Всё было легко и просто до этого самого момента.

У неё есть парень!

У неё есть парень, а она целуется как сумасшедшая. И что мне теперь с этим делать?

Ей придётся расстаться, если она хочет встречаться со мной, а не с ним. Но как сказать ей об этом, чтобы не вызвать панику. Наши отношения только заморачиваются, а уже столько сложностей.

Я ухожу домой в раздумьи.

###

Алёна говорит, что попрощалась с бывшим, но мне в это слабо верится. Слишком уж легко она от него отмахнулась. И мне всё преподнесла, как будто не было никаких разборок. Просто сказала: прости-прощай, и он согласился.

Но это не важно! Алёна в первый раз пришла ко мне в гости на чай. Я снимаю однокомнатную квартирку в одном районе. Очень удобно встречать и провожать Алёну. Она как будто сама напросилась в гости. Я только заикнулся, а она сразу согласилась. Не спешу заваривать чай. В конце концов я джентльмен и не собирался накидываться на неё, как только мы переступим порог.

Вечер проходит по моим правилам: романтика, музыка, свечи. Алёна тащится: у неё очаровательная улыбка, руки растирают коленки под столом. Она волнуется, я не меньше её думаю о предстоящем.

Мы переходим в зал и быстро сближаемся. Поцелуй переходит в поглаживание. Её нежная длинная шея пульсирует под губами. Белая блузка легко расстёгивается, белый бюстик плотно прижимается к плоской груди.

У Алёны нет груди, только сосочки торчат. Ахиллесова пята русой стройной красавицы. Она плоская как доска, тощая как подросток, но я люблю её за мордашку и волосы. Ничего не могу с собой поделать. Волосы – моя слабость. Вдыхаю аромат, купаюсь в водопаде, играю с волосами, наматывая их на кулак, оттягивая маленькую женскую головку для поцелуя.

Алёна ведётся. Обнажение груди – ещё один шаг к сближению. Я ласкаю соски бесконечно долго, давая понять, что обожаю именно такую грудь. Ей нечего стесняться. Незачем втягивать плечи и становиться боком, когда я рядом.

– Такие сладенькие, – вылизываю ореольчики сосочков.

Тонкая детская ручка Алёны скользит вниз по рубашке, останавливается возле ремня, змеёй проскальзывает под него и находит член. Сжимает его так, что маникюр покалывает кожу. Она водит меня, целуя шею. Терпеть дальше нет сил.

Стягиваю с неё джинсы, трусики. На твёрдом плоском лобке кучерявится подстриженная полоска кустиков. Волосики обрываются там, где начинается складочка. Гладко выбритая, манящая, детская.