Фируз Мустафа - Райский цветок. Проза

Опечаленный ее словами, Джавад Амирханлы чуть было не расплакался, но, тут же взяв себя в руки, стал нежно гладить рукой ее пышные, блестящие, рассыпанные по плечам и груди волосы.

Он сразу же понял, что имела в виду жена, когда спросила: «Где твое лекарство „вечная жизнь“, Джавад?» В научном учреждении, где он работал, лишь немногие знали о его идеях, а дома он вообще никогда не упоминал об этом. Говорить о своей научной работе в кругах, не связанных с наукой, он считал делом некорректным. Тех же, кто из кожи вон лез, чтобы получить очередное звание, представляя свои заурядные научные статьи и исследования чуть ли не большими научными открытиями, он называл не учеными, а «маклерами» от науки.

Боже, значит, и жена знает о его «секретных» идеях, над которыми он ломает голову вот уже многие годы. Выходит, что число людей, которые верят, как и Атига, что когда-нибудь его идеи станут реальностью, может быть значительно больше.

Хотя Атига была слаба, ее полузакрытые глаза выражали благодарность и признательность. Женщина словно воскресла. Немного погодя она встала и стала смотреть в окно. Сидя на краю кровати, Джавад Амирханлы исподлобья наблюдал за ней. Застегнув халат, она прошла еще немного вперед и, сощурив глаза, внимательно стала рассматривать «серебряное дерево». Затем, видимо, устав стоять на ногах, тихо опустилась в кресло, в котором еще недавно сидел муж, и, глубоко вздохнув, продолжала глядеть в окно.

Обхватив голову руками, Джавад Амирханлы сглотнул слюну. Ему хотелось успокоить жену, сказать ей несколько ласковых слов, но на ум ничего не приходило, и он предпочел ничего не говорить. Женщина обернулась и посмотрела на мужа загадочным, испытующим взглядом; ее бледные губы дрожали. Мужчина не мог понять, какое у нее настроение, плачет она или смеется. В это мгновение он натянутыми, словно струна, нервами ощутил неясную тревогу.

«А вдруг… вдруг „ночная гостья“ вновь пожаловала сюда, и что теперь мне делать? – подумал он. – Если она уже здесь, то наверняка Атига заметила ее. Но нет, этого не может быть, если бы она появилась, я бы знал об этом. Дурак, откуда ты можешь знать, ведь она заранее не предупреждает о своем приходе? Может, до сих пор она приходила к тебе по приглашению?.. Дурак ты, Джавад, полный дурак…»

Он уже выбрал для нее имя – Беяз. Мужчина надеялся, что девушка вновь появится здесь, и с нетерпением ждал ее появления.

Однако в сердце его затаился страх: вдруг она, словно голубка, вновь залетит на балкон и в присутствии Атиги станет звать его. Что тогда он скажет жене, как заставит ее поверить в то, что с этой женщиной его ничего не связывает? А может, она вовсе и не женщина, а джинн или колдунья?

Если его жена увидит «ночную гостью», то наверняка от гнева и боли у нее может разорваться сердце. Хотя с виду Атига и казалась женщиной сдержанной и немногословной, Джавад Амирханлы знал, какие страсти бушевали в ее душе. Он хорошо помнил, как еще несколько лет назад, увидев его идущим под ручку со знакомой женщиной, она с шипением, словно ядовитая змея, будто случайно разбила вдребезги первую попавшуюся в руки тарелку. Тогда Атига не сказала ему ни слова, но ясно дала понять, что хотела этим выразить. В то время он пытался все объяснить жене, но так ничего и не добился. Между ними произошел диалог, который в конце концов ни к чему не привел.

«Атига, женщина, которую ты видела сегодня, замужем. Это моя старая сотрудница. Я совершенно случайно встретил ее на улице. У нее болела нога, и поэтому я предложил ей взять меня под руку…»

«Что ты так беспокоишься, разве я тебя в чем-то упрекаю, или расспрашиваю, кто эта женщина?»

И вправду, впоследствии она ни разу не упомянула об этом. Однако еще долгое время своими действиями и поступками давала понять мужу, что обида, причиненная им, не забылась. История эта послужила ему хорошим уроком, и Джавад Амирханлы был полностью уверен, что если в будущем он вновь столкнется с подобной проблемой, жена будет мстить ему и даже не побрезгует подставить под удар.

И вот наверняка на балконе его квартиры вновь появилась Беяз. А может, там никого и нет, просто все это время его терзали сомнения.

Но почему Атига, устремив свой взгляд на балкон, не произносит ни звука? Почему молчит? Ведь она была не из тех, кто мог бы равнодушно отнестись ко всему увиденному. Даже в минуты, когда она была возбуждена, ее молчание могло бы вместить события чуть ли не в целый роман.

За все то время, что они прожили вместе, Джавад Амирханлы хорошо изучил нрав жены. Он знал, что даже если в самый трудный момент она напрямую не скажет ему о том, что ей не нравится, то рано или поздно проявит недовольство каким-нибудь иным способом. И порою это недовольство выражалось тяжелым молчанием.

Если бы она заметила что-то необычное на балконе, то наверняка сказала бы ему об этом. И как бы он объяснил появление неожиданной гостьи? Впрочем, Джавад Амирханлы был тут ни при чем, ведь он не приглашал это «нечто» на свой балкон. Ему стало страшно, страшно оттого, что он не сможет ответить на вопросы, не поддающиеся абсолютно никакой логике.

Если он расскажет жене историю своего странного знакомства с неизвестной женщиной, то не только она, но и все вокруг не поверят ему. Особенно в то, что неизвестная женщина появилась ночью на его балконе, да еще и в обнаженном виде.

Теперь клянись и божись, что это не имеет к нему никакого отношения, и даже если имеет, то он точно об этом ничего не знает. Иногда ему казалось, что против него организовали тайный заговор с целью шантажа. Но если это шантаж, то кто же спланировал его и с какой целью? Обычно такими играми занимаются политики, и он даже слышал, что многие высокопоставленные чиновники не брезгуют снимать на видеокамеру своих конкурентов в постели с другими женщинами либо с мужчинами с целью их разоблачения. Но, слава Богу, Джавад Амирханлы не имел ни высокой должности, ни политических противников и, тем более, ни с кем не враждовал.

Но почему же эта бестия, «ледяная женщина», выбрала именно его, почему задалась целью опорочить его доброе имя?

Нет, все это противоречит здравой логике. А может, всего этого попросту и не было. «Но как же – не было? Я же еще в своем уме».

Атига словно оцепенела. Сидя в кресле, она все еще неотрывно смотрела в сторону балкона. Джавад Амирханлы боялся даже пошевельнуться. Неожиданно глаза жены, до того сощуренные, расширились, она хотела было что-то сказать, но ее голос охрип. Словно невидимая рука, схватив женщину за горло, стала душить ее. Со звуком, словно от удара кулаком, она рухнула на пол.

Джавад стремительно рванулся вперед. Став на колени, он обеими руками обхватил жену за талию, затем поднял на руки и положил на кровать. Атига пыталась что-то сказать, но язык заплетался, в груди хрипело. Растерявшись, мужчина раздвинул рукой ее сомкнутые губы и приставил свой рот к ее холодным губам. Сделал вдох. Женщина забилась, словно попавшая в силки птица. Открыв глаза, она каким-то отчужденным взглядом смотрела на мужа.