Артур Прокопчук - Беларусь. XX век, железный век. Взгляд из окна своего дома

Ти́шка Га́ртный (настоящее имя Дмитрий Фёдорович Жилунович; белар. – Зміцер Хвёдаравіч Жылуновіч, (1887—1937) – беларуский поэт и писатель, редактор, глава Временного рабоче-крестьянского правительства

Советской Социалистической Республики Белоруссия (ССРБ 01.01.1919 – 03.02.1919). Википедия

«Жилунович ждал приема у „вождя трудящихся“, и не знал, что в этот же день 16 января 1919 года ЦК РКП (б) приняло секретное постановление по Белоруссии. Согласно этому постановлению было решено выделить из состава Белорусской республики Смоленскую Витебскую и Могилевскую губернии. А оставшиеся Минскую и Гродненскую объединить с Советской Литвой в Литовско-Белорусскую республику» [18]

Так в очередной раз разделывали на кухонном столе истории советские «партайгеноссе», уже освежеванную лихими комиссарами, тушку, подстреленной в Мировой войне, республики. Такое приходит сравнение, когда знакомишься еще и с фамилиями некоторых исполнителей этого очередного акта варварства, высокомерного отношения к нации, ее культуре, языку. Это были политические «мясники». Отношение московских властей к беларускому народу определялось и формулировалось «для центра» деятелями, вроде Мясникова (Мясникянц), такую удачную фамилию выбрала история для этого преступного дела. Главнокомандующий Западным фронтом Мясников (Мясникянц) вообще отрицал право беларусов на самоопределение.

Мясников-Мясникянц, с 1906 года член партии большевиков, в 1917 году был Председателем северо-западного областного комитета большевиков, а с 1 января 1919 года членом временного рабоче-крестьянского правительства Беларуси по военным делам. С 1920 года занимал пост зам. пред. ревкома Белоруссии, а в 1920—22 годах стал секретарем Центрального бюро КП (б) Белоруссии.

Его ближайший соратник, секретарь Северо-западного обкома большевиков, Вильгельм Кнорин (Кнориньш) в газете «Звязда» от 6 октября 1918 года писал просто и убедительно:

«Мы (Мясникянц и Кнориньш) считаем, что белорусы не являются нацией, и те этнографические особенности, которые отличают их от остальных русских, должны быть изжиты… Мы, коммунисты, в том крае, который вы называете Белоруссией, работаем, не считаясь с тем, какого мы роду и племени»… No comment… А с кем и когда считались коммунисты?

Покончив, в прямом смысле слова, с правительством Беларуской Народной Республики (почти все члены первого правительства БНР были репрессированы, расстреляны), окончательно, уже во второй раз, Россия присоединила земли другого народа к своим собственным, но под другим соусом. Завершился новый виток истории расширения Российского государства. Тем не менее, новая, на этот раз Советская власть ослабила административные вожжи управления культурным процессом на территории некогда самостоятельного государства. На несколько лет наступила «золотая пора» для развития «литвинской», теперь уже окончательно беларуской (этот термин усиленно насаждался в течение ста лет) самобытности – литературы, искусства, театра, кино. Ревнители теории трех братских народов неукоснительно называли край «Белоруссией». Им так было понятней. Советам на время стало недосуг – на всех «братских республик» не хватало ни сил, ни «красных профессоров», так назывались специалисты, ускоренными методами подготовленные для преподавания в высших школах Советской Республики теоретической экономики, исторического материализма, развития общественных форм, новейшей истории и советского строительства. Старая дореволюционная профессура или была отстранена от преподавания или изгнана за пределы новой империи, как это было в двадцатые годы, что в советской истории освещается под так называемыми «философскими пароходами». Списки «Антисоветской интеллигенции», намеченной ГПУ для высылки заграницу обсуждались на заседаниях Политбюро РКП (б), утверждались и подписывались руководителями правительства РСФСР.

Как ни пародоксально, именно в эти годы, в новой республике в начале 20-х, сложились наиболее благоприятные условия для развития национальной беларуской культуры. В республике проводилась политика беларусизации. Начали работать беларуские школы, был образован Институт Беларуской культуры. На его основе в 1929 году была создана Академия наук Беларуси. Но Москва скоро спохватилась, «не долго музыка играла», и с начала 1930-х годов поступательный процесс роста беларуской культуры был прерван, поскольку возобладал жёсткий идеологический контроль, были репрессированы многие деятели беларуской культуры и науки, настало время абсолютной русификации всей жизни республики.

Русификация Беларуси приняла в начале форму борьбы с «нацдемовщиной» (национал-демократией), а потом естественным образом перешла в «Большой террор», как назвали западные историографы вакханалию борьбы за власть Сталина и его окружения, начавшуюся в конце 20-х годов. Об этом времени можно прочитать в кратком очерке Сергея Крапивина с характерным названием – «Юрка Листапад – последний непуганый беларус» [9].

Борьба советских чекистов с «нацдемовщиной» в Беларуси порождала в головах у этих людей такие химеры, как «листопадовщина», «прищеповщина» и далее, по списку, и по имени всех впоследствии репрессированных беларуских литераторов. В такой же, примерно, последовательности исчезали все писатели, поэты и другие яркие представители народа.

Из очерка С. Крапивина приведу краткий отрывок для иллюстрации атмосферы того времени:

«„листопадовщина“, а также „прищеповщина“ и тому подобная „нацдемовщина“, – это когда трое и более человек собираются вместе и начинают общаться по-беларуски. А если к тому же один из них является специалистом в беларуской истории или филологии, то стопроцентно готово дело – контрреволюционная организация».

В предвоенные, советские годы, беларуский язык фактически перестал быть государственным языком и под предлогом узаконенного «двуязычия» республики был вытеснен из всех сфер общественной жизни. Ну, а после войны денационализация Беларуси пошла полным ходом и за два послевоенных десятилетия не было подготовлено ни одного учителя беларуского языка, проходила плановая ликвидация школьной сети с беларуским языком обучения.

За беларуское слово на протяжении всего ХIХ столетия Россия наказывала моих родичей, моих предков. За беларуский язык в 20-е годы двадцатого века «Советы» не только судили моих бабушек и дедушек, обвиняя в национализме… Казалось бы, время борьбы с национальными кадрами, борьбы сталинизма с национализмом, время «кровавого террора», уже давно позабыто, более полстолетия прошло. Но вот, чтобы в новой стране, в новом независимом государстве, в Республике Беларусь, в ХХI-ом веке, за беларуский язык убили, как это произошло недавно с одним из представителей многочисленного клана родственных мне Довнаров, такого уже давно не было (газета «Наша Нiва» за №45 (643) от 2 декабря 2009 года).