Алексей Косенков - Куб

В библиотеку вошли не кто-нибудь, а восьмёрка влиятельных, и я по уже проторенной дорожке нырнул в голову Вурвирша.

Когда хозяева Углов вошли, Гриф что-то сварливо бормотал, шевеля своим подвижным, будто черви, безгубым ртом.

– О, вот кто давно ко мне не заходил! – явно обрадовался пришельцам старик. – Чистого знания!

– Чистого знания, Гриф. – Говорил Валиан. Он был любимчиком Грифа, чем частенько пользовался. – Мы пришли поговорить с тобой об одном важном деле.

– Когда хозяевам Углов нужен совет по важному делу, они приходят к старику Грифу. Мне это известно. Но я начну первый.

Восемь техно переглянулись, но промолчали. Их власть не распространялась на старца. Он вообще был сам по себе, но это было ему простительно за его безграничный ум. И если Гриф говорит, что нужно слушать его – то можно и помолчать минуту.

– Моё мнение насчет ускорения цикличности смен наука-стража. Я недоволен.

– Но, Гриф, дикари готовят…

– Мне известно все, что готовят дикари. Я говорю, что недоволен тем, что на поверхности Куба меньше техно, чем на Гранях.

Хозяева Углов вновь переглянулись, недоуменно сверкнув глазами. То, что они приняли как само собой разумеющееся, оспорил мудрейший из техно – тут было над чем задуматься.

– Не спрашивайте, почему. Сами поймете, когда придет время. И в ваших интересах, чтобы оно пришло не слишком поздно. Теперь, – старик отвратительно причмокнул, – ваш черед говорить.

– Было у нас одно… подозрение, – осторожно начал Валиан. – Неясное чувство, будто кто-то или что-то за нами следит. Может, тебе известно…

С глазами Грифа творилось нечто пугающее. Сначала задумчивый бледно-зелёный цвет сменился сверкающим изумрудным, а затем старика будто что-то осенило – он прищурился, и сквозь бойницы-веки глаза сверкнули ярко-красным.

– Это… Оно было в Дваре, тогда, когда он… а сейчас Оно внутри Вурвирша. А!

Пока хозяева Углов пытались переварить произносимые вслух догадки старика, я уже принял решение драпать от опасности подальше. Никто не успел среагировать на мой резкий рывок. Оттолкнув Грифа с пути, я заработал конечностями, будто мельницей, стремительно набирая скорость. Здание библиотеки осталось позади, а я мчался, не разбирая дороги, чувствуя за собой погоню.

«Я неуязвим. Я неуязвим. Я неуязвим, пока рядом нет этого Грифа».

Скорость была так велика, что здания, проносящиеся мимо меня, слились бы в одну мутную полоску, если бы не сверхчувствительные сенсоры зрачков.

Знания и чутьё Вурвирша подсказывали мне, что скоро я уже доберусь до края этого Сектора Куба. Если погоня и была, то давным-давно отстала и потеряла мой след. Сочленения рук и ног, изрядно поработавшие, с облегчением замедлили своё движение.

Я уже был почти уверен в том, что достиг безопасного места, когда вдруг заметил странную деталь – ни одного техно не было видно вокруг, причем уже давно. Встав между одной из башен Грани и огромным зданием, которое было логовом…

– Это он, Зед, бросай!

Будто из ниоткуда появилась целая процессия техно в серых накидках – Исполнители.

– Бросай!

И один из них действительно набросил на меня сеть, которая, словно живая, сама опутала мне руки и ноги. Потеряв равновесие, я растянулся на тускло блестящем чёрном металле.

«Тоже мне, поймали вора!» – произошедшее меня почему-то невероятно рассмешило. Совершенно неуместно я засмеялся, по-человечески.

– Что Это такое, Кай?

– Пока не знаю. Но нам нужно достать Это из Вурвирша. Зед! Дох! Тащите его в лабораторию!

– А! Ха! Ха! – я уже не мог сдерживаться, и жутко, механически, хохотал в голос, уродливым ртом без губ пытаясь улыбаться.

– Успокойте его!

Но я был уже не в пленённом хозяине Угла, а в одном из Исполнителей, продолжая неистово смеяться. Когда все обратили на меня внимание, вселился в следующего техно. И еще через мгновение. Я перепрыгивал с одного на другого, будто с одной болотной кочки на другую.

Ужас и паника в их непривычных для эмоций глазах радовали меня, и мне не хотелось останавливаться. Когда серые накидки кончились, я перешёл на носителей зеленых – благо Грань была прямо здесь, и теперь уже Стражи один за другим принимались дико дёргаться, издавая непривычные этому миру звуки.

Если бы техно знали, что такое уши, этот день они бы назвали «День, когда Куб встал на уши».

Растревожив так негостеприимно принявший меня муравейник, я вселился в летящий в сторону Границы кусочек грубой ткани, которую сам же оторвал от накидки стража. Мельком отметил для себя, что это был не Кэр, а открывшийся шрам в виде трех полосок был идентичен увиденному Дваром. Все интереснее и интереснее. Однако, пора было поглядеть, что творится на вражеском берегу.

6.

Когда я преодолел около половины пути, меня посетило чувство дежа-вю, будто я бывал уже когда-то в этом месте. Впрочем, через секунду в воздушном пространстве между страшным городом техно и Хаосом дикарей появилась та самая аномалия, из которой меня и выбросило сюда.

Она переливалась разными цветами и пульсировала, похожая на растёкшуюся чернильную кляксу. Но что-то изменилось. Когда я понял, что, то испытал жгучее желание нырнуть в аномалию, бежать, покинуть этот закрытый чужой мир.

Когда я впервые попал сюда, размер «кляксы» был сопоставим с воротами, теперь – никак не больше двери. Если так пойдёт дальше, то выход (или вход) в кротовую нору будет размерами не больше мышиного глаза, а то и вовсе исчезнет.

Сжав всю свою волю в кулак, я удержался от искушения. Нет, ещё не время. Загадка Куба заразила меня, и пока она остаётся неразгаданной, я не могу себе позволить сдаться. Так мало удивительного осталось на просторах Вселенной, а здесь – необычным и чем-то звеняще важным пропитан сам воздух. Разве удивляться не значит жить?

Я продолжаю неспешный полёт обрывка ткани в сторону обратной стороны этого страдающего дуализмом мира.

Хаос приближался, и с каждым моментом всё ярче был заметен контраст между цельнометаллическим, таинственным и страшным Кубом и понятным, живым и ароматным лесом. Ветер здесь усилился, и понёс меня прямо над макушками зеленых исполинов, словно проводя экскурсию по самым живописным местам. Но рассмотреть отсюда, что творится на земле, было невозможно – деревья росли слишком тесно друг к другу. Над кронами барахталось марево. Видимо, здесь была сильная жара и испарения.

Наконец, меня зацепило за особо выпирающий сук, и путешествие остановилось. Но лишь для того, чтобы продолжиться в направлении вертикально вниз – уже глазами какой-то чешуйчатокрылой птицы. Замечательный обзор в триста шестьдесят градусов вокруг, а также вверх и вниз был для моего восприятия несколько чересчур. Бросив пустую затею освоиться с новыми ощущениями, я просто стал разбирать по очереди картины, предстающие перед моими органами зрения.