Алексей Косенков - Куб

Из множества ниш, скрытых в каждой Грани, высоко вверх подбрасывались ву-пушки. Все то время, как они падали обратно к поверхности, на обороняющихся обрушивался град снарядов. Каждое из выпущенных ядер в полете разделялось на восемь частей, также как матка выпускает своих детенышей. Смертоносности в них было куда больше, чем в основном снаряде. Эти, дочерние, долетев до техно на расстояние вытянутой руки, стремительно трансформировались в острый клинок, и, с воинственным «ву!», издаваемым ядерным двигателем, наносили удар, после чего самоуничтожались через секунду. Воину нужно было успеть не только отразить десяток ударов за чрезвычайно короткий срок, но и избежать взрыва.

На этом испытания не заканчивались. После того, как с ву-пушками было покончено, Стражей ставили на высокие отполированные столбы из черной стали. Там, на двадцатиметровой высоте, они вновь подвергались обстрелу. На этот раз не было летающих и взрывающихся клинков – только липкие бесформенные комки-кляксы. Техно должен был уворачиваться от них, демонстрируя всю ловкость, скорость и координацию, на которую был способен. В противном случае «кляксы» могли прилипнуть к точке соприкосновения с телом. Ничего страшного? Как бы не так. Прилипнув, вещество резко прибавляло в весе, а учитывая интенсивность выстрелов и высоту столбов, дело приобретало крутой поворот. Техно, находясь на крохотном пятачке, исполнял что-то очень похожее на дикие варварские пляски, только этот танец был танцем смерти.

Имелось еще множество упражнений, направленных на то, чтобы Стражи не забывали, с какой стороны браться за оружие. Куб был настолько плотно укомплектован оборонительной техникой, что до реальных контактных боев с силами Хаоса доходило нечасто, а схватки, даже тренировочные, между техно были запрещены и в высшей степени неприемлемы. Однако, даже при отсутствии видимого врага Стражи всегда рисковали жизнью. Периодически кто-нибудь ее отдавал, то на одной Грани, то на другой.

Каждый техно понимал, что так нужно. Тренировки продолжались дальше, про погибшего сразу забывали. Его убирали с места происшествия, немедленно транспортировали в корпус Перерождения и там утилизировали.

Так единый организм Куба перерабатывал свои заболевшие или отмершие клетки, тут же их возобновляя. Появлялся новый техно с новым именем, имеющий базовые знания, и ступал на долгую тропу к Цели.

Но Кэр думал не об этом. Вглядываясь в зыбкий покой Границы или сражаясь со специально разработанными машинами для убийств, чем-то похожими на него, он видел лицо Куба, бесстрастно наблюдающее за жалкими потугами его разгадать. Может, техно были изначально созданы с неким изъяном, не подпускающим их к закрытой для них информации? Это объяснило бы все, кроме одного: почему не Куб, якобы метафизичный, не терпящий дерзости по отношению к себе, а Исполнители прервали тот самый запретный спор?

***

Везение это было или закономерная предопределенность, но Кэр снял зеленую накидку Стража как раз в День живого тумана. Дежурить на Гранях во время этого события означало быть обреченным на смертъ, поэтому Хозяева Углов оставляли там лишь по десять процентов от обычной численности, на случай подлой атаки варваров.

О том моменте, когда все произойдет, стало известно, как и всегда, только накануне вечером. Генератор случайностей автоматически выбрал «счастливчиков», которым суждено стать смертниками в этот день.

Как только произошла смена караула, в голове каждого техно раздался голос Грифа. Это было известное всем благо – нейрооповещение:

– Внимание. День живого тумана настал. Стражам продолжать защиту Куба. – эти слова предназначались только тем из воинов, кого выбрал генератор случайностей. – Остальным техно немедленно приступитъ к мерам защиты. Повторяю: немедленно приступить к защитным мероприятиям!

Кэр уже и сам видел, что началось. Глупое, с несвойственным холодным обитателям Куба суеверием и сантиментами название – День живого тумана – тем не менее, полностью себя оправдывало.

Окружающая все и вся тишина едва слышно, но явственно зажужжала, как древний электроэнергетический трансформатор, словно давая понять – берегись. Черная оболочка Куба «поплыла», выпуская вездесущий туман, также как и каждое утро. На первый взгляд, ничего необычного. Но с этого места начинались кардинальные изменения.

Кэр заторопился. Из переднего отделения его механического туловища выдвинулась капсула, размером с небольшую гайку. Воин запрокинул голову и отправил её в рот, вспомнив и про атавистический глотательный рефлекс. Сразу же вокруг его головы образовался полупрозрачный защитный купол. Впрочем, серебристый блеск защиты выдавал в ней функции экрана.

Тем временем туман, каждое утро рассеивавшийся в окружающем пространстве, вел себя по-иному. Он сгущался, обретая почти что осязаемую форму, и полз, словно змей, по металлу.

На экранировании головы мероприятия по защите не заканчивались. Кэр как стоял, так и рухнул пластом, прямо сквозь матовое шевелящееся облако. Прижавшись к Кубу, он затаился – мгла не приближалась к черному металлу, выискивая жертву чуть выше уровня коленного сочленения техно.

Почти незаметное жужжание переросло во вполне ощутимый гул. Даже космический свет будто бы поугас, погрузив и так неулыбчивый Куб в «многообещающий» мрак. Стражи на Гранях стали видеть какие-то неясные тени, что были чернее самого черного металла. А туман, накрывший своим саваном почти всех техно, обретал форму. Вот в одном месте из него появилось длинное дымчатое щупальце и поползло к одному из бастионов Грани, где было трое Стражей. Вот в другом месте образовалась странная пятипалая рука с длинными крючковатыми пальцами и стала скрести о стальную стену одной из библиотек. Страшный скрип на уровне ультразвуковых частот раздался чуть ли не по всему Кубу, но мертвый черный металл не поддался.

Тем временем щупальце добралось до Стражей и методично, одного за другим хватало их прямо за бесполезно экранированные головы, и утаскивало в гущу облака, как в пасть.

Лишь внизу, у самого пола можно было спастись от обретшего собственную волю тумана, и Кэр как мог старался не шевелиться и даже не думать. Несколько раз он почувствовал прикосновения к спине, но на большее у неведомого явления не хватало силы, видимо металлическое тело техно имело некий иммунитет. В отличии от головы – но экран все же действовал.

В своем встроенном хронографе Кэр хладнокровно отсчитывал время, в течение которого властвовала смерть. Когда все закончилось, оказалось, что прошло ровно восемь часов. За это время с Кубом не произошло ровным счетом ничего. Он не претерпел никаких изменений, незыблемый, нерушимый. Константа.