Сергей Шишков - Прости меня, мама. Роман

– Да, хорошие слова, но нас, атеистов, раздирают сомнения. Однако, я счастлив, что нахожусь здесь, – сказал Арнольд.

– Это он, монах Власий, посоветовал мне посетить Дивногорье. А ещё он предложил посетить здесь Пещеру Покаяния. И снять с себя в ней все грехи, – произнёс Иван.

– Пещеру Покаяния? Да, есть здесь такая. Будем просить батюшку Елизария показать нам её, – уточнил Арнольд.

Их беседа продолжалась ещё долго. Уже лёжа в постели, Иван думал над тем, как красота природы, духовная значимость монахов и многовековое существование подземных монастырей постепенно накапливали и в нём самом энергию чистоты души.

Он настолько погрузился в этот мир, что, изначально, рассчитывая пробыть здесь только один день, теперь вот уже третий день не может его покинуть.

С утра следующего дня они опять вдвоём с Арнольдом уже взбирались на вершину горы, осматривая то, что ещё не успели осмыслить вчера.

Предоставленные сами себе, они разлеглись на вершине и словно растворились в этом безмятежном пространстве.

Вокруг были удивительные горы, поднимавшиеся в голубое небо белоснежными столпами. Васильково-синее безбрежье втягивало в себя эти причудливые формы меловых див с притаившимися по крутым склонам темными входами рукотворных пещер.

Белый край притягивал к себе миром, наполненным беззвучием игры неведомых природных сил и тайной фантастических природных картин.

Насладившись видами Дивногорья, они спустились вниз и отправились к хутору.

Подходя к дому, мужчины увидел Акулину, сидевшую на скамейке.

Первым к ней подошёл Арнольд:

– Мы давно вас заметили, дорогая Акулина. Вы такая яркая и загадочная сегодня. Не нас ли поджидаете? – спросил он.

Она улыбнулась и ответила:

– Да, жду, хороших добрых людей. Батюшка сказал, что вы придёте.

Арнольд, желая выразить своё доброжелательное к ней отношение, продолжил:

– Нам хочется, чтобы вы украсили нашу кампанию и тоже пошли с нами.

Немного засмущавшись, девушка, не говоря ни слова, встала и пошла в дом. Вскоре вышла, но уже вместе с батюшкой.

– Здравствуйте, батюшка Елизарий. Мы рады, что вы в полном здравии, – приветствовал его Иван.

Увидев молодых людей, тот сказал:

– Мир вам, братья мои, бог творит нам хорошую дорогу, с радостью посылая солнце. Сегодня мы отправимся к Большим Дивам.

По дороге Иван спросил батюшку, не знал ли тот монаха Власия.

– Власия? – переспросил Елизарий.

– Да, монаха их Белгорода. Несколько дней назад я встретил его в соборе, где он молился. Он и посоветовал мне посетить эти места, – уточнил Иван.

– Знаю, мы оба были монахами. Только пути наши разошлись: меня увезли на север, а он бродил по Белой земле. Долго и я искал пристанище своё, пока не встретился со святой женщиной Зинаидой, матерью моей Акулинушки. А весточка об отце Власии – хорошая, мира его душе желаю. Приходил сюда, да не остался, да и как остаться, когда гонения не проходят. Давно уж не видно его, встретите, скажите добрые слова от батюшки Елизария, – ответил он.

Иван вновь сказал:

– Хорошо бы встретить, но вряд ли это произойдёт, в Белгород я сейчас не поеду, да и где он сейчас скитается, никто не знает.

Немного помолчав и глядя на Акулину и Арнольда, словно выясняя согласны ли они, спросил:

– Батюшка Елизарий, монах Власий очень советовал мне побывать в Пещере Покаяния, находящейся в Дивах. Не могли бы вы сводить нас туда?

– Отрадно, сын мой, что вы сами хотите внутреннего очищения. Это святое место для паломников. Люди взрастили в себе непомерную любовь и гордыню к самому себе, а это плохо, потому что ей сопутствуют такие пороки как тщеславие и высокомерие. Душа, втянутая в подобные и другие пороки, не только разрушается изнутри сама, но и разрушает мир вокруг себя. Многие верующие хотят покаяться в Пещере перед богом и очиститься от скверны грехов. Мы обязательно помолимся там Богу и будем просить его простить все наши грехи.

Пока они приближались к цели, Елизарий рассказывал им об иконе Богородицы и об исцелениях ею народа от сильнейшей засухи, опустошительных пожаров и холеры, случившихся в этих местах.

Батюшка так заинтересованно говорил, что Иван, словно наяву, тоже видел, как все местные жители с великой радостью устремились к столбу, на котором высоко и глубоко была врезана икона, а один из первых пришедших к ней жителей начал ползком взбираться на крутизну горы.

– Он сумел правою рукой коснуться её, а потом, взяв икону на руки, снёс её вниз без всякого затруднения, – с особым чувством произнёс он.

Батюшка с трепетом в голосе говорил и о том, как торжественно люди отнесли её в город Коротояк и поставили в храм монастырского подворья, чтобы потом обходить с нею крестным ходом города и деревни, носить её по домам из улицы в улицу.

– И она спасла богомольцев от новых эпидемий, болезней, засух и пожаров, где каждый получал по своей вере, – искренне уверял Елизарий шедших за ним людей.

Вскоре по тропинке они взошли на самое высокое место в виде огромной пирамиды, увенчанной крестом.

Батюшка, указав на него, вновь заговорил:

– Вот она наша красота, белая местная Голгофа, у подножия которой уже сотни лет стоят скиты, соборы и монастыри. Эти места схожи с природой Святой Земли и благословил их сам апостол Андрей Первозванный. Эти горы слышат нас, когда мы по ним ходим.

Он показал жестом руки вниз, где у подножия гор стояли строения монастыря возвышались меловые столбы, дивы.

Помолившись на крест, батюшка предложил спуститься вниз и осмотреть другие места.

Из-за горы показался белый столп. Он был так ярко освещён солнцем, что казался вылепленным из сахарной пудры.

Прошли мимо небольших пещер.

Батюшка, указав на них, сказал:

– Здесь трудники и затворники жили.

– А кто это? – спросил Иван.

– Трудники? Да это простые мужики, вставшие на тропинку душевного понимания. Те, кого отвергли жены, дети. Те, кто искал в себе добро и Бога. По благословению они трудились в монастыре, пещеры копали. И жили тут. А затворники, это другое. Это монахи, искавшие спасения души в уединении. Они затворялись от всех в келье или пещере и ограждались от влияния окружающих людей. Цель их затворничества была «исихия» – священное безмолвие. Затворник молится и говорит с Богом, осознавая своё место в мире. Тут есть и глубокая пещера столпника, монаха для особого трудного подвига. Он, подвижник, молился стоя день и ночь, а чтобы ночью не упасть, прикреплял своё тело к стене верёвками или цепями.

– Почему он себя не жалел? – то ли спросил, то ли сказал Иван.

– Так было угодно Богу, – ответил старик.

Они стали спускаться по крутому склону, созерцая по пути деревья, растущие прямо из мела, и по извилистой меловой тропе дошли до двух известковых столпов, похожих на колокольню.