Фрэнсис Грей - Возвращается все. Продолжение книги «Любовь и странности любви»

* * *

Ефрему с того момента, как у него стал заниматься Адам, стало лучше, цепь и сны больше не мучили его. Перестало тянуть к алкоголю и он стал поглядывать на женщин, ища интересных для себя не только для односторонней откачки энергии. Ефрему захотелось настоящей любви. А еще возникло некоторое количество интеллектуального ресурса, которое ему захотелось использовать с максимальной пользой для восстановления разрушенного им баланса. Он перешагнул через себя и решил все же установить более близкие отношения с Адамом, общение с которым для него всегда было как минимум почти неприятно. Ефрем для начала решил получше узнать Адама и затем преодолеть этот барьер. Для начала можно посмотреть Адама в хрустальном шаре и с помощью таро. Шар у Ефрема был великолепный – 30 сантиметров в диаметре, не из хрусталя, правда, но из оптического стекла. Он хранил его в кабинете в шкафу, в котором хранились и другие его магические инструменты – карты таро, рамки, маятники, кости, свечи, в том числе всегда были наготове семь восковых свечей для просмотров на шаре. Ефрем часто смотрел на шар, по причине и без. Ощущение было такое, что при дневном или искусственном освещении шар поглощает свет, а в темноте, наоборот, слегка светится. Когда ему было зябко от неприятных ощущений, он вынимал шар из коробки, смотрел на шар, и шар казался ему теплым, готовым отдавать тепло. И часто давал кое-какие подсказки по беспокоящей ситуации. Бывали и такие ситуации, когда Ефрем боялся смотреть в шар, и в последнее время их становилось все больше, облегчение наступило лишь после того, как он стал заниматься с Адамом. Он опять осознал, что Адам действительно талантлив и из него можно было вырастить звезду. Талант Адама был принесен в жертву материальным потребностям Ефрема, даже не амбициям, а квартире, машине… даже не дому в Майами, если бы Ефрем с них столько скачал, их бы уже не было… мысль Ефрема стала сворачивать непонятно куда. Он выпил настой из листьев цикория, установил шар на черную бархатную подставку, взял из шкафа семь свечей, поставил их перед шаром, зажег и стал смотреть в шар. Надо же узнать, как живет Адам, какие у него желания, мечты, чувства. Адам все время в работе – тренирует, тренируется сам, музыкой занимается мало, без радости. Очень интересуется психологией, судя по названиям книг, которые читает… вот это да! Сюрприз! И не только спортивной. Остальное Ефрем решил досмотреть на таро. Ну и подобрал я себе учеников, – подумал Ефрем почти с ужасом. – Или они себе подобрали меня? Но пока нет иного варианта, кроме как аккуратно продолжать. Хотя тяжело заниматься с учеником, у которого вместо ответных эмоций – волнолом. Не буду его ломать, – решил Ефрем, – пусть сам немного привыкнет, ведь столько лет прошло, занимался совсем другим, не совсем, конечно, музыку все время чувствовал, но не сам ее производил. Пусть все продвинутся, сыграется квартет, а там, кто знает… Это сейчас смотреть не буду, – Ефрем прервал мысль, но размышления о ситуации в нем бурлили и в полной задумчивости он вышел на балкон покурить.

Ксиаотонг осталась очень довольна результатами своего эксперимента с мышом Эндрю. Периодически она наблюдала за мышом и, так уж получалось, в поле ее наблюдений попадали другие связанные с мышом персонажи. Они не могли не вызвать интереса у Ксиаотонг. Особенно интересно ей стало, когда мальчик, которому она вручила мыша руками брата Ивана Петровича, вырос и познакомился с другим мальчиком, который стал работать на Ивана Петровича.

– Да, Иван Петрович оказался хорошим катализатором событий, – рассуждала Ксиаотонг, – что неудивительно, человек, создавший и успешно развивающий такой бизнес, несомненно, обладает большими разносторонними способностями.

Ксиаотонг интересовалась не только мышом, но и всеми связанными с ним событиями и людьми, пустила в ход все свои способности, возможности и магические инструменты и давно уже наблюдала за делами Ивана Петровича. На всякий случай.

Жизнь Ксиаотонг тем временем не состояла только из наблюдений за объектами ее магического воздействия. После того, как мыш отправился в Москву, Ксиаотонг несколько раз сменила место работы, стараясь найти для себя оптимальное. На момент создания квартета юных музыкантов Ксиаотонг работала в студии элитных подарков. Фирма была французской, штаб-квартира фирмы располагалась в Париже, филиалы были по всему миру, в Москве, конечно же, тоже, а вся продукция, делавшаяся по индивидуальным заказам, изготавливалась в Гуанчжоу. И, разумеется, подавалась и продавалась как французская. В Гуанчжоу располагались и производство, и филиал фирмы, принимавший заказы на элитные подарки. Ксиаотонг была довольна работой, она стала много ездить по миру. Ксиаотонг беседовала с клиентами, и наблюдала их разговор с принимавшими заказ сотрудниками филиалов, ей этого было достаточно для того, чтобы учесть пожелания клиентов и привести их в полный восторг выполненным заказом. Зарплата и социальный пакет были так хороши, что сами мысли о смене места работы куда-то исчезали. Работы же было очень много и времени на то, чтобы наблюдать за запущенными ею процессами совсем не оставалось. Лишь иногда она смотрела, как там мыш Эндрю, и ситуация нравилась ей все меньше. Не оставалось времени и на личную жизнь, а Ксиаотонг уже давно не была юной девушкой, ей уже исполнилось тридцать пять лет, и недавно ее назначили на должность арт-директора фирмы. Вопрос личной жизни, впрочем, интересовал ее меньше всего. Она всегда мало интересовалась мальчиками, потом юношами, потом мужчинами. Всегда было много другого, более интересного. О том, что она может влюбиться, Ксиаотонг как-то не думала, не приходилось ей влюбляться и в нее, вроде, не влюблялись. О том, что любовь – большая сила, она знала, но особо не думала, прекрасно обходилась без этого. У нее была одна страсть – к познанию, к магии. Свою работу дизайнера она постепенно почти полюбила, а вначале любила ее лишь настолько, насколько эта работа позволяла ей «помагичить». Однако, чем выше Ксиаотонг взбиралась по карьерной лестнице, тем больше вовлекала ее сама работа и тем меньше времени у нее оставалось на ее увлечения. Она, конечно, делала просмотры на картах и шаре, обойтись без этого было нельзя, иначе сожрут, но для познания и самопознания времени совсем не оставалось. Она меняла фирмы, занимала все более высокие должности, платили ей все больше, и работа все больше занимала ее. И хотя ее работа была творческой, Ксиаотонг все же не удавалось проявить себя так, как ей хотелось. О самой первой работе на фабрике игрушек Ксиаотонг вспоминала часто и воспоминания были скорее приятными, несмотря на то, что условия на ее самой первой работе были тяжелыми и невыгодными. Воспоминания были приятными потому, что был создан мистер Эндрю, ее первая «живая» игрушка. Мистер Эндрю стал для нее родным, она с интересом следила за его успехами, тосковала по нему… и ей очень хотелось когда-нибудь опять встретить его, взять в руки и погладить…