Анна Кабатова - На грани

После завтрака ещё некоторое время я провёл с президентом. Мы весело поговорили и в конце он вручил мне упакованный подарок, попросив не открывать его, пока я вновь не окажусь дома. Судя по размерам, это было нечто довольно габаритное. Затем мы вынуждены были ехать, ведь у нас, и у президента были дела.

Моментально наш автомобиль появился около входа. Судя по всему, Пит дал ключи парковщику, так как иной идеи, как машина преодолела расстояние примерно в триста футов у меня не было. Мы сели и вновь уехали. Пока я прощался с президентом, он добавил:

– Не падает лишь тот, кто не идёт. Чтобы ни случилось, подымайся и иди дальше. Ведь я не стал президентом за один день, как и ты не станешь счастливее за несколько недель.

Философия так и излучалась от него, а, быть может, мне это показалось. Возможно, это мой друг его подговорил. Тогда я ещё думал, что эта встреча и есть подарок Пита. Однако, я ошибался.

Через несколько минут после нашего отъезда, мы остановились около книжной лавки. Над ней висела вывеска «Книги коротышки Стива». Типичный магазин, как по мне. С обеих сторон от двери находились стеклянные витрины. Слева были новые поступления, а справа – наиболее популярные книги. Но нас это не интересовало, ведь важно было лишь то, что находилось внутри.

Внутри магазин был гораздо больше, чем казался снаружи. Сперва я даже подумал, что это библиотека. Повсюду стояли самые различные книги: от классики прошлых веков до самых последних книг, выпущенных в мире. Неподалёку от входа сидел мальчик лет семи-восьми, который едва ли доставал до стола, за которым сидел. Справа от входа находилась стойка, за которой должен был находиться продавец, он почему-то отсутствовал. Мы подумали, что продавец – никто иной, как отец этого мальчишки.

– Привет, – сказал Пит к мальчику. – Что рисуешь?

– Море.

– Хм… Я люблю море, – ответил Пит и, взяв стоящий неподалёку стул, сел около ребёнка.

– А кто же его не любит? Оно прекрасно при любой погоде. Неважно, что происходит: дождь, шторм или просто ясная погода. Море всё равно будет поражать своей красотой.

– Это правда. Позволишь мне помочь?

– Нет, сэр. Я должен нарисовать всё сам.

– Тогда я лишь возьму ещё один листок и покажу тебе кое-что.

Он взял листок и достал из кармана пятицентовик. Положив его под лист, Пит стал рисовать поверх монеты. В результате у него получилась точная копия той стороны монеты, на которой лежал лист. А затем он добавил:

– И вот ещё кое-что. Ты делаешь штрих в разные стороны, а следовало бы делать их в одну сторону: либо вниз-вверх, либо же влево-вправо. Вот попробуй, получится красивее.

Я смотрел на них и вновь удивлялся тому, что видел и слышал. У меня сложилось впечатление, будто Пит – отец этого мальчика. В нём было столько отцовской любви, что на моих глазах слились воедино две души, два сердца, бьющиеся в унисон. Теперь я понял, кто же такой был Пит Рейд. Несмотря на его внешний облик и возраст, который он часто любил называть «двадцать без нескольких месяцев», в душе он остался всё тем же ребёнком лет семи-восьми. Он был таким же мальчишкой, который сидел рядом с ним. На это можно было смотреть вечно. Жаль, что это зрелище так быстро закончилось.

К нам вышел дедушка, который уже едва передвигался даже при помощи трости. Ростом он был ниже меня, учитывая, что мой рост составлял пять с лишним футов. На его голове практически не осталось волос, лишь кое-где виднелись седые волоски. Из огромного количества морщин на лице на нас глядели маленькие чёрные глаза, подобные бусинам. Он спросил нас:

– Вы ко мне?

– Да, сэр, мы к вам, – ответил я.

– Здравствуйте. Мы приехали за книгами, – подошёл очень тихо и незаметно Пит.

– Вы мистер Бальдбридж, я так полагаю? – спросил у него старик.

– Это я, – вырвалось у меня как реакция на неловкое молчание.

– Сейчас, одну минуту. Следуйте за мной.

Мы пошли за ним в помещение, напоминающее некую кладовку, в которой ничего почти не было. Лишь один большой сундук стоял в центре этой каморки. Мы подошли к нему и старик, вытащив ключ, который он всегда хранил при себе, открыл сундук. В центре его, точно как во всё этой комнате, лежала лишь одна книга, но какая именно я не знал. На обложке не было слов или прочих опознавательных черт.

Старик вытащил её и вручил мне. После этого я спросил:

– Что это за книга?

– Это – классика, – ответил мне Пит. – Что же, спасибо, сэр.

– Читайте с удовольствием и не забывайте про старого коротышку Стива! – на лице старика загорелась мимолетная улыбка, которая почти сразу же погасла.

Мы вернулись ко входу, но мальчика здесь уже не было. Вместо этого мы обнаружили его в своём автомобиле. До того, как я вышел и хотел попросить его покинуть автомобиль, старик остановил меня:

– Будьте с ним добрее, пожалуйста. Мальчик растёт без родителей.

Вся моя злость, которая необоснованно возникла тогда во мне, внезапно исчезла. Я почувствовал ту любовь, которую чувствовал к этому ребёнку Пит, а, возможно, это была всего лишь нота сочувствия где-то в глубине моей души.

В это время Пит отошёл на несколько десятков футов и купил мороженного ребёнку. В итоге это помогло и мальчик вернулся за свои привычные дела в магазине дедушки Стива.

Мы же вновь двинулись в путь. Ещё через некоторое время мы остановились около магазина музыкальных инструментов, который состоял из нескольких залов. В одних были непосредственно инструменты вроде гитар, саксофонов и скрипок, а в других – необходимое к этим инструментам оборудование. Второй зал не являл для нас надобности, так как всё, что нам было нужно – лишь один инструмент.

У прилавка стоял парень немного старше Пита и с огромной радостью, что за несколько недель сюда пришёл хоть кто-то кроме хозяина, поприветствовал нас:

– Добрый день! Я могу вам чем-то помочь?

– Да. Это мистер Бальдбридж, и он хотел бы забрать свой заказ, – проговорил в ответ не менее оживлённо мой друг.

– Конечно, сэр. Всё готово и упаковано, как и заказывали.

И парень отдал мне маленькую коробочку, в которой что-то лежало и при всяком движении тарахтело. Не будь у меня хоть капли приличия и вежливости, я вскрыл бы праздничную обёртку прямо в магазине. Но, как нетрудно догадаться, я этого не стал делать. Вместо этого мы покинули магазин, и я заметил, как постепенно на лице того молодого человека вновь нашли своё отражение не самые лучшие эмоции. Иными словами, он вновь начал грустить.

Нам же было не до грусти, ведь как только мы сели в машину, Пит проговорил те слова, которые я ждал с самого момента своего пробуждения ранним утром:

– Вот как-то так. С Днём рождения, Томми.

– Спасибо, конечно, но когда ты успел сделать всё это?