Алина Камалеева - Я слышу тебя из прошлого

Дождливый июнь сменил жаркий июль и природа – мать, словно решила доказать людям, что может не только утопить их всех в лужах, грязи и дождевых потоках, но и прожарить словно на сковородке.

Виталий постоял на крыльце подъезда, привыкая к жаре, и с досадой думая о том, как должно быть нестерпимо жарко в салоне машины. Опаньки! Машина! Кстати, где же она? Гаража у Семакина не было, и свою «Хонду» он держал прямо во дворе. Виталий поискал ее глазами, и, начиная уже в душе паниковать, облегченно вздохнул, обнаружив верную лошадку почти на выезде со двора. Обычно же он ставил свой автомобиль возле гаража деда Семена, в котором тот с давних времен держит свою старенькую Волгу. Дед Семен проживает в соседнем подъезде, и Виталий вместе со своими друзьями, будучи еще детьми, любил наблюдать, как дед, тогда еще крепкий мужик, возился возле машины. Иногда он разрешал помогать себе, подавать инструменты или подкрутить там чего, а то и помыть. Волга, несмотря на свой солидный возраст, и сейчас бегала хорошо, чему дед Семен находил простое объяснение в том, что в те времена, когда эта машина вышла с конвейера завода, руки у людей, производивших машины, росли оттуда, откуда надо, и совесть к своей работе у людей имелась, не то, что сейчас.

Из дверей подъезда показалась Софья Михайловна – пожилая соседка Виталия, задушевная и давняя подруга его матери. Они поздоровались, и женщина, тяжело опираясь на палку, пошла в сторону магазина.

Сколько себя помнил Виталий, Софья Михайловна всегда ходила с палочкой – у нее давно болели ноги. Он с жалостью посмотрел вслед соседке. Каково это – всю жизнь проходить хромая, а ведь он помнил ее еще молодой, и тогда она уже не могла обходиться без опоры.

Семакин догнал женщину и предложил ей самому сбегать в магазин и купить ей все, что ей нужно. А она пусть посидит в тени дерева на лавочке – отдохнет.

– А что же я буду делать, Виталик? – всплеснула шутливо руками тетя Соня.

– Я же говорю: на лавочке посидите, отдохните. Я быстро обернусь, Вам же тяжело.

Софья Михайловна покачала головой:

– Спасибо, Виталик, но я сама схожу. Я ведь теперь только в магазин и хожу, это для меня как прогулка, ногам, хоть и таким больным как у меня, тоже работу надо давать, а то совсем перестанут ходить. Ты лучше как-нибудь меня с собой возьми, как к родителям поедете, очень уж я по маме твоей соскучилась. Да и Дашенька сама меня давно приглашала, и отец твой тоже. Только ты меня заранее предупреди, коли повезти надумаешь, чтобы я собраться успела.

Виталий пообещал ей, что непременно возьмет ее с собой в следующий раз. И как он сам не догадался, сделать это раньше? Мама бы очень обрадовалась приезду своей давней подруги. На минуту вспомнилась их кухня времен его детства, стол под большим, красным в горошек матерчатым абажуром, а за столом сидят его молодая мама и тетя Соня, пьют чай с чем-нибудь вкусненьким, обычно, это бывала домашняя выпечка, на приготовление которой обе были мастерицы. Они разговаривают, а то и шепчутся и, время от времени, весело хохочут. А Виталик с Ниной, дочерью тети Сони, уже успев напиться чаю, занимаются чем-нибудь своим, ребячьим, играют во что-нибудь. Сейчас Нинка далеко, она замужем за офицером и прочно осела где-то на Дальнем Востоке. Детей у них двое, еще и близнецы. Приезжают редко, разве что раз в год – уж очень далеко они живут.

– А я вот близко от своих родителей живу, а все равно редко их навещаю, мог бы и чаще это делать, – с сожалением, а то и с некоторым осуждением, сказал сам себе Виталий, подходя к своей машине.

Он нажал на брелке кнопку сигнализации, и машина с готовностью, словно застоявшийся в стойле конь, откликнулась. Виталий открыл дверцу машины и отшатнулся – в лицо из салона дохнуло душной жаркой волной воздуха. Ужас! Да тут пекло! Бедная машина! Сколько она простояла на самом солнцепеке! А все потому, что место не свое занять пришлось. Возле гаража деда Семена она стоит под деревом, в тенечке. Вчера ночью, как ему вспомнилось, место уже было занято какой-то не местной машиной, вероятно, кто-нибудь к кому-то в гости приехал в их дом. Поэтому Толик поставил ее там, где место для машины нашлось. Стоять! А почему Толик ставил машину, а не он сам?

Семакин вдруг ясно вспомнил, как ночью, после вечеринки, его до дому на машине подвез Толик Селезнев, сотрудник их компании. Тот сам жил неподалеку, а вчера, не в пример Виталию, держался на ногах гораздо увереннее, так как имел замечательную особенность долго не пьянеть, даже выпив наравне со всеми. И они, два дурака, ехали на машине, будучи нетрезвыми! Хорошо еще, что ничего не случилось! Виталия охватил запоздалый страх за то, что могло произойти, когда за рулем находились два таких пьяных идиота, как они с Толиком. Он поежился от неприятных мыслей. Нет, ну это в последний раз! Точно! Он же не враг себе!

Виталий сел за руль, мечтая, что по дороге жара из салона выветрится, спасибо, что кондиционер в машине имеется, и станет легче. Выезжая со двора, Виталий додумал мысли о родителях. Вполне может быть, что Ольга поехала с сыном к ним. Она же ездит в деревню и без него, правда не часто, но бывает и такое. Обычно же, в деревню они ездят все вместе. Димку несколько раз отвозили на лето к бабушке и дедушке, правда, он не особенно любит надолго расставаться с родителями, хотя и очень любит стариков.

Родители переехали жить в подмосковную деревню после того, как умерла бабушка Виталия. Бабушка была со стороны отца, и в детстве Виталий много времени проводил у нее в гостях, в-основном все каникулы, ему очень там нравилось. Бабушка умерла, и остался пустым большой добротный дом с таким же большим, ухоженным садом-огородом. Бабушка при жизни была настоящей труженицей и до самой своей смерти держала свое хозяйство в идеальном порядке. Впрочем, родители Виталия, да и он сам, без помощи бабушку не оставляли. Тогда же встал вопрос: продавать дом или оставить? На семейном совете решили, что продавать его не будут – жалко, тем более что деревня находится не так уж и далеко от Москвы. Отец с матерью решили, что не гоже продавать отчий дом в то время, когда люди специально покупают дачные участки и строятся, разводят сады-огороды, чтобы было куда вывозить свои семейства на свежий воздух из душного города. А им и строиться не надо, все уже есть – живи и радуйся, чем плохо?

Недолго думая, родители собрались, и переехали в деревню на постоянное жительство. Нет, первые годы на зиму они еще возвращались в город, а потом перестали – решили и зимой жить в деревне. Так они захотели, и совсем не жалели об этом. В деревне им жилось хорошо.

– Здесь душевно, – говорил порою отец, – здесь все для души: и воздух, и лес, и река. Спокойно здесь, не суетно. Люди простые, опять же душевные. Нам с матерью здесь хорошо. Вам есть куда приезжать.