Сергей Колчин - Любовь и нелюбовь

© Сергей Колчин, 2018

ISBN 978-5-4493-5758-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я давно не люблю женщин. Женат был один единственный раз и то ненадолго.

Светка Ларина ходила вокруг меня кругами больше года. Даже самые голодные акулы столько не выдерживают, переключаются на другую добычу. Но Светлана оказалась на редкость целеустремленной личностью. Случилось таки между нами то, что неизбежно происходит между ничейным неопытным юношей и женщиной-охотницей.

Оженив меня на себе, Светлана тут же поменяла свою благозвучную фамилию на мою, ничем не примечательную, и почему-то посчитала, что цель ее жизни достигнута. Она стала много кушать жирного и сладкого, питалась поразительно бессистемно и за какой-то год превратилась из стройной опрятной девушки в жирную уродину. По четыре складки с каждого бока. Просто катастрофа.

Ей было лениво бороться со своими телесными недостатками, а после удачной, по ее мнению, женитьбы и незачем. И на солнце бывают пятна, ничего не поделаешь, пупсик. Хорошего человека должно быть много, пупсик. Так обычно говорила она между первым и вторым десертом.

Меня трясло от ее пупсика, а она не замечала.

При своем весе Светлане хватало наглости упрекать меня за недостаток секса. Хотя порой я даже не знал, с какой стороны пристроиться к ее желеобразному туловищу. Только приноровишься, а оно перетекает вовсе не туда, куда примерился.

Наша брачная канитель, вероятно, продолжалось бы и поныне, если бы я не застал благоверную массу свою необъятную с водопроводчиком. Мой брак дал пробоину, после которой остается одно: балласт в виде жены-бегемотика за борт, а самому в шлюпку за весла и плыви к воле вольной.

Забавно, что на другой день мы планировали отправиться в Ялту, где Светлана путем постоянного купания (во что я решительно не верил) и приема грязевых ванн в местной грязелечебнице (а это очень даже может быть, в них шевелиться не надо) надеялась сбросить не менее двадцати килограмм (этого не могло произойти никогда).

Я улетел один.

Довольно скоро я понял, что пляжный отдых не так плох. Лежишь себе на пляже и разглядываешь женщин.

Толстые женщины похожи. Стандартная толстушка распускает густые волосы и ведет себя шумно. Порой я ловил себя на мысли, что мне хочется насыпать ей в рот песок. Много раз я гнал от себя эту мысль неправильную. Но она неизменно возвращалась, как отдача от винтовки имени конструктора Драгунова.

Жирных дам непременно сопровождают худосочные мужья. Женщины крепко держат их за руку и следят, чтобы те не глазели по сторонам, а смотрели прямо или под ноги.

Этому феномену я могу дать только одно объяснение: мужьям достаются объедки с дамского стола.

Кстати, водопроводчик тот был, как спичка. Признаю, что малый, помимо своей воли, своевременно вывел меня из затруднительного положения.

А бывает и так: идет писаная красавица, все округлости при ней. А рядом плетется хилый сморчок. Плечи ширины попы, а попа с кулак. Руки плетями свисают. Непременно в очках с толстыми линзами. С газетой. Или наоборот: вышагивает рядом пивной живот с гордо поднятым тройным подбородком. Она же, шоколадка наша юная, светится при нем вся, лучится. Что их связывает? Как объяснить мезальянс? Неужели правы те, кто повторяет банальность, будто внешность мужчины для женщины ничего не значит?

Может быть, с красавицами пляжными проще все? Пришла пора, она влюбилась.

Знаю, многие женщины, особенно с излишнем весом, меня бы осудили за подобные рассуждения и посчитали жестокосердным. Мог бы и простить оступившеюся супругу на первый раз.

Мог бы, но не простил. Как-то все оказалось у нас томительно запутано: измена, складки, пупсик… Впрочем, это все мелочи жизни. Не в них суть моей непреклонности. Хуже другое – моя бывшая жена была скрипачкой. И не просто скрипачкой, а отвратительной, бездарной скрипачкой. Выкидыш музыкальной школы на Зацепе. Слушать ежедневное пиликание на дому была выше всяческих душевных сил. Контрактура пальцев, понимаете ли, и всякая прочая дрянь. Я бы не протянул руки изобретателю скрипки, если бы он тонул, а вокруг шныряли те самые голодные акулы.

Светлана потом еще долго крутилась вокруг моей жизни. Виляла складками. Клялась всеми святыми и идолами, что с водопроводчиком ничего не успели. Даже не начали, как я пришел. Он только-то трусики с нее приспустил. Что с того? Не снял ведь. Благодарила меня цинично, что уберег я ее от смертного греха. С месяц сторожила она у подъезда и смотрела на меня глазами потерявшейся собаки. Вот и разбери этих женщин. Не понимаю, на что она рассчитывала со своим центнером, пупсиком и, тем более, со скрипкой?

После развода Светлана мою фамилию оставила. Часто задаю себе вопрос: «Зачем?» Отчего-то тревожит меня этот факт. Он в мою жизнь дискомфорт вносит.

2.

И все-таки одну женщину я любил. Я не могу ее описать, как нельзя описать на бумаге вкус черешни или вишни. Моя любовь была вкусом клубники, только-только сорванной с грядки.

Звали ее Настя. Мы встретились совершенно случайно. В летнем кафе на Арбате пересеклись мимолетные взгляды и пропали оба. Десять сказочных дней мы провели на Красном море. Побывали на горе Моисея. По преданию, тем, кто встретит на ней рассвет, Бог отпускает грехи. Это было сказочное восхождение, в духе сюр. По всему серпантину склона поднимались пешие с фонариками. Люди из этой вереницы огоньков казались мне Сизифами, толкающими в гору свои грехи. Черная ночь покрыла окрестности непрозрачной скатертью. Но небо было беспорядочно утыкано звездами. Время от времени некоторые срывались и падали в ущелье, оставляя за собой светящийся шлейф. Я загадывал одно единственное желание: всегда быть вместе.

Немногие добрались до рассвета на вершину. Среди упрямцев оказались и мы. Еле успели. Мы стояли и держались за руки. На соседних вершинах, словно белые пушистые коты, разлеглись облака. До рассвета оставалось пять минут.

Но вот взлетела юркая Венера. Игриво сделала полукруг и застыла на небе. Вслед показался ободок солнечной короны. Венера растворилась, будто и не наблюдали только-что зрители легкомысленный полет фиолетовой мины.

Повсюду плясали тени. У старых грехов очень длинные тени. Укрощая их, над горами поднимался плод переспелого манго. Ничего прекраснее я никогда не видел ни до, ни после.

Я почувствовал, как Господь освобождает меня от грехов. Они улетали белыми птицами в сторону восходящего светила.

По возвращении меня послали в командировку за новыми грехами. Настя не дождалась. Зачем я ей? Ей нужен тот, кто на каждой свадьбе хочет быть женихом и на каждых похоронах покойником.