Антон Евтушенко - Асимметрия

По прошествии десяти лет, конечно, я завязал знакомиться в книжных магазинах. Наверно, теперь так делают только совсем законченные ретрограды или слишком уверенные в себе альфа-самцы. У меня вдруг не стало любимых мест. Я это понял, когда с удивлением обнаружил, что за последние года три лишь однажды выбирался куда-то, кроме «Левады». Просто так, чтобы развеяться. Кажется, в последний раз это было в «Турандоте» после второго «Басилевса». Конечно, гульнул тогда неплохо: на половину гонорара. Но это была стадия «алярма», когда организм, истощённый сумасшедшим ритмом, требовал немедленной паузы или, хотя бы, замедления. Закончить продолжение нашумевшего дебюта издатель требовал за месяц, это значило выдавать каждые два дня по 40 тысяч знаков. Таких темпов работы до этого мой организм не знал. Спустя месяц, сдав рукопись в срок, я, шатаясь от усталости и хронического недосыпания, отправился в бухгалтерию за конвертом, а оттуда прямиком в самый дорогой столичный ресторан. Окончательный выбор за меня принимал таксист, поэтому «Турандот» нельзя назвать любимым местом. Во-первых, я был там всего один раз, а во-вторых, совершенно ничего не помню, кроме того, что по-пролетарски охально накачался двумя бутылками текилы под рыбную закуску от шеф-повара. По мне, так это могло бы послужить отличным примером гештальттерапии, но речь-то не об этом.

Четыре с половиной года назад я познакомился с Сергеем Луниным. До того дня об этом человеке я ничего не знал, кроме того, что он был когда-то протеже Марка Яхимовича, в миру больше известного по псевдониму Марсель Неуловимый. Этот самый Лунин начинал кондитером, продолжал конфетным коммерсантом, затем перековался в писатели-фантасты и в этой ипостаси время от времени мелькал в лидерах продаж. За полгода до нашего знакомства бывший кондитер вошёл в попечительский совет продюсерского центра имени самого себя и завладел 51 % акций издательского дома «Grizzly book». По воле случая именно в то время я обивал пороги этого издательства с завидным усердием и настойчивостью.

Фамилия Лунина на обложке моего дебютного романа стала неожиданностью. По условиям нашей сделки до выхода книги в свет я не мог знать о заказчике. Конечно, издание и пиар книги – это половина успеха. Но на примере «Басилевса» Сергея Лунина я понял, что шикарная пиар-компания помноженная на раскрученное имя – это не пятьдесят, а девяносто девять процентов успеха. Оставшийся – один – приходится на содержание, и я его достойно отработал.

Законы издательского дела незыблемы: очень скоро мне позвонили и предложили работу на контрактной основе. Гораздо позже я узнал, что таких «контрактников» у Лунина сформирован целый штат. Каждый работает независимо друг от друга. Продюсерский центр обеспечивает сотрудников макбуками, оплачивает коворкинг и даже официально перечисляет какую-то «белую» зарплату. Полагаю, что по бумагам должности у всех одинаковые: мы числимся штатными корректорами. Одни «корректоры» наняты, чтобы от имени писателя клепать хвалебные рецензии, другие, наоборот, разгромные: у тех и у других, уверен, свои заказчики. Есть парочка молодых талантливых ребят с журфака МГУ: им дают интервью в журналах и интернет-изданиях. Разумеется, все считают, что на вопросы журналистов отвечает сам Сергей Владимирович. Я, кстати, читал несколько – прекрасный слог, сдержанный сарказм и потрясающая осведомлённость, одним словом, эти парни знают своё дело.

Ещё одна категория «корректоров», вроде меня, занимается заполнением книжных серий, которых у Сергея Владимировича две. «Василеве» оказался отправной точкой для серии «Анахронизмы». После него были «Рождение Басилевса», «Трио хроникла», «Рефлекс О'Генри» и ещё десяток книг. Немногим позже «Анахронизмов» появился «Дабл-клик» – литературная серия скай-фай фантастики про геймера, придумавшего игровую вселенную и ставшую реальной для его создателя. Неизвестный мне автор пишет с тем же усердием и темпом, но своевольничает с материалом более прециозно, казистее. Неутешительный для меня итог: серия «Дабл-клика» издаётся большим тиражом. Седьмая книга под названием «Го-стронг» из «Дабл-клика» была переведена на английский и адаптирована под графический роман, который вошёл в двадцатку лучших по версии Comic-Con 2016 в Сан-Диего. Всё это были тревожные звоночки для меня, сорвавшего джек-пот в самом начале звёздного пути – заслуга несомненная, но утратившая блеск из-за своей неновизны. Помните, как в «Адвокате дьявола»: старт был неплох, но ни у кого не получалось выигрывать всю жизнь. Так что, побеждай или погибай, третьего не дано. Кажется, эту мысль пытался донести Юлиан, когда говорил, что мне пора менять репертуар.

Юлиана я увидел почти сразу, едва поднялся на второй этаж и повернул налево в сторону литературного кафе, где шоу под названием «Ух ты, живой писатель!» подходило к апогею. Литературный агент Сергея Владимировича стоял в стороне от центра событий и деловито щебетал по телефону. Он был одет с иголочки, как того требует бизнесэтикет: консервативный костюм в полоску, однотонная рубашка, под которую прекрасно шёл тщательно подобранный им галстук с рисунком синих и коричневых тонов, и элегантные лоферы с низким широким каблуком. Но всё же он был не столь солиден и авторитетен, как образчик делового стиля в исполнении Лунина, который собственно и был тем самым эпицентром. Уверен, что со стороны Юлиана это был тонкий расчёт с прогибом в сторону начальства. Литературный агент понимал, что должен выглядеть безупречно, но всё же чуть-чуть хуже, чем шеф – менее изысканно, недостаточно дорого, одним словом, исполнять психологическую роль «страшной подружки».

Лунин сидел на сцене перед аудиторией, вальяжно развалившись на стуле. Рядом с ним стоял журнальный столик, на котором возвышалась стопка «Го-стронгов» в красочных суперобложках. Рядом с книгами стояла табличка, представляющая гостя. По забитому людьми залу, огибая столики, нервно бегал худощавый модератор, пытаясь вырвать из толпы наиболее интересного персонажа. Когда селективный отбор, наконец, происходил, модератор тянулся к человеку, пытаясь подсунуть под его лицо микрофон.

– Уважаемый Сергей Владимирович, – раздалось в динамиках, когда микрофон настиг цель, – во-первых, спасибо вам за ваше творчество! Я читаю взахлёб всё, что вы пишете и искренне поражён вашей работоспособностью! Всем бы так! Известно, что авторы идут на разные ухищрения, чтобы обуздать свой творческий процесс. Например, Хемингуэй злоупотреблял спиртным и даже позволял себе работать с похмелья, а вот Мураками, наоборот, не пьёт и не курит, занимается бегом, слушает музыку, утверждая, что повторяющийся режим помогает ему лучше погрузиться в транс.