Татьяна Соловьева - Что сказал Бенедикто. Часть 2

– Как это, Фердинанд?

– Надо, чтобы у тебя у самого дух захватывало от твоей жизни. Ты неплохо поучился, не спорю. Давно тебя стало так душить?

– Когда ты не приехал зимой, я очень ждал тебя, я уже не мог больше ждать.

– Ты уверен, что впервые именно тогда это почувствовал?

– Когда ты после первых трех лет не приехал, тоже было нехорошо, потом прошло, и я еще три года нормально учился.

– Я у тебя стал единицей измерения времени? – Абель рассмеялся.

Вебер, благодарный ему за его возвращенный смех, уткнулся в плечо Абеля. Огромного сильного плеча Абеля он не почувствовал, одежда скрывала его худобу, ощущение, что ты прислонился к широкой надежной стене, исчезло, плечо Абеля было почти острым.

– Ты похудел, Фердинанд.

– Идем, забросим чемоданы, и – к нашим.

– Что в твоих чемоданах? Тяжелые.

– Черновики, статьи, бумажный хлам, приходили мысли. Надо теперь хорошенько поработать, пока ты не начал куролесить.

– Я не собираюсь, Фердинанд, я счастлив. Особенно теперь, потому что ты, наконец-то, вернулся. Гейнц целыми днями со мной занимался, но тебя всем не хватало.

Поставили чемоданы, Абель высоко, как перед операцией, намылил и смыл руки, хорошенько умылся и опять засмотрелся на Вебера.

– А бритье наголо тогда явно пошло тебе на пользу, шевелюра роскошная, прямо как у Аланда, только серая. У тебя мать светленькая была?

– Да. Почему ты спросил?

– Просто так.

Абель открыл дверь зала, пропустил Вебера и вошел сам. Совещание у сцены прервалось, все обернулись к дверям.

– А вот и я, – сказал Абель. – Мир моему родному сумасшедшему дому. Здравствуйте, мои дорогие пациенты!

– Абелечек! – воскликнул Гейнц и, взлетев по ступеням, крепко обнял Абеля.

– Я тебе сейчас покажу Абелёчка, но ты похорошел, Гейнц, даже бить жалко.

– А ты превратился в святые мощи? Какой конфессии достанется честь поклоняться мощам святого Фердинанда? Скажи, я туда мигом переметнусь.

– Думаю, по этому поводу соберут Вселенский Собор, как-нибудь договорятся и тебя известят. Здорово, Карл, фенрих говорит, ты настолько скурился, что он уже стал тебя на ковер опрокидывать?

Вебера бросило в краску, Карл выразительно на Вебера посмотрел.

– Фердинанд, я такого не говорил. Зачем ты? – пробормотал Вебер.

– Зачем я, фенрих, это вопрос концептуальный. Вильгельм, – Абель подал Коху руку, Кох взял его ладонь и сразу не выпустил, заставив Абеля посмотреть себе в глаза.

– Сбавь обороты, Фердинанд.

– Не пойму, вы тут поете, играете или болтаете? Здравствуйте, господин генерал, кажется, я вовремя вернулся, у нас тут серия похорон намечается?

– Сейчас обратно поедешь, – ответил Аланд. Он стоял, прислонясь к сцене, и пристально разглядывал Абеля.

– Хорошо, хоть умыться успел, может, чаю дадите с дороги? Или на дорогу?

– Фердинанд, тебе не идет быть клоуном, – сказал Аланд.

– Вы же понимаете, что клоун здесь не я. Гейнцек, ты играть научился или разучился? Господин генерал тебя так и не выпустил?

– Господин генерал, – с сомнением сказал Гейнц, – он откуда такой? Он в психлечебнице время провёл? Или он туда собирается?

– Туда собираюсь не я, правда, господин генерал? Гейнц ведь так и не выступает?

– Хватит здесь порядок наводить, Абель, – неожиданно строго сказал Кох. – Я тебе сказал, сбавь обороты, иди лучше гитару у нищего попроси, за дурачка Фердинанда вполне сойдешь.

Абель кивнул, отвечая своим мыслям, развел руками. Аланд перевел взгляд на Коха.

– Простите, господин генерал, – сказал Кох. – Я пойду к себе.

– Иди, а ты со мной, Абель. Гейнц, проводи дальше занятие.

– Может, мне их сразу в другой зал отвести? Все равно сейчас сцепятся, – сказал Гейнц, кивая на Клемперера с Вебером. Вебер отворачивался, бормотал, пожимая плечами, что он все равно такого не говорил и не думал даже такого никогда.

– Ладно, Вебер, не бойся, – Абель улыбнулся и пошел из зала. – господин генерал, я привез такой роскошный чай!

– На мозги обменял? – уточнил Кох.

– Вильгельм, – попросил Аланд, – пусть юродствует, но не здесь. Карл, играйте, Вебер ничего подобного не говорил и не думал, ты видишь, доктор Абель не в себе.

– Говорил, говорил, Карл! – от дверей улыбнулся Абель. – Еще как говорил, у ворот меня поджидал, сообщил первым делом! Представляешь, говорит, я уже Карла на ковёр не раз уложил, да и Гейнц, тоже с Карлом дымит втихаря, стал совсем слабак, только с Аландом и подраться. Кох, подлиза Аландов, делает вид, что меня на тренировках щадит, и я уж не знаю, как бы не отлупить мэтра ненароком.

– Дождался, Вебер? – спросил Аланд, Вебер не понимал, куда деваться и что Фердинанд вытворяет. – Я тебе говорил, счастье твое, что он не вернулся раньше.

Абель скрылся за дверью, следом вышел Кох. Вебер, стиснув голову руками, сел в первом ряду, чувствуя, что к тяжелому взгляду Карла добавился такой же взгляд Гейнца.

– Не говорил я этого! Не говорил! Зачем он это делает?

Гейнц и Карл сели по обе стороны от него, Аланд подошел к ним.

– Гейнц, он хочет, вас перессорить, не доставляйте ему этой радости, Вебер не причем.

– Может, тогда Абеля вернуть в естественные параметры? – спросил Карл.

– Вебер, может, Абеля все-таки выставить?

– Не надо, ему плохо, он так похудел, я не понимаю, что с ним, это будто не он.

– Он, он, Вебер, дервиш несчастный. Ясно, что вам не до музыки, идите каждый к себе, займитесь делом, пусть все успокоится.

Гейнц, Карл и Вебер молча вышли из Корпуса Аланда и не без удивления увидели, что Кох с Абелем спокойно беседуют на скамейке.

Карл хотел подойти, но Гейнц его удержал.

– Не надо, Карл, Аланд просил. К утру Абель успокоится, идем, без нас разберутся.

– Карл, Гейнц! Вебер на вас молится, не беспокойтесь! – сказал им Абель.

– Все тебя ждали, а ты явился, – ответил Карл. – Я бы сейчас дал фенриху ни за что.

– А ты не маши кулаками, не разобравшись, мало ли какой дурак что скажет.

– Вроде тебя.

– Вроде меня. Приходите, поужинаем вместе.

– Иди перед господином генералом извинись.

– Конечно, Карл.

– Вильгельм, о чем ты с этим дураком лысым разговариваешь?

На слова Карла Абель внимания не обратил, а на Вебера смотрел пристально, улыбнулся, сказал что-то Коху и встал со скамьи. Вебер быстро пошел к себе, Гейнц с укором смотрел на Абеля.

– Не ходи к Веберу, – сказал Абель Гейнцу.

– Он так ждал тебя, ты перестарался, Абель.

– Сволочь какая-то вместо тебя вернулась, – сказал Карл. – Перед Вебером тебе тоже неплохо бы извиниться.

– Что мне еще сделать – после того, как извинюсь?

– Застрелись иди, Абель, раз у тебя с головой плохо, – тихо сказал Клемперер.

– Ты еще Веберу это посоветуй, он послушный. Он о вас, конечно, не говорил того, что я сказал, но радовался тому, что иногда ему что-то на ковре удается, а чему еще у вас радоваться?