Фёдор Быханов - Тайна горного озера

Они же, в свою очередь, не забыли, данного ему обещания:

– Вернуть временный дар в целости и сохранности.

Поставив у моста через реку Чуя палаточный лагерь и организовав приготовление ужина, Мишка с приятелями отправились по знакомому адресу, названному им Иваном Карповичем при расставании.

В центре поселка, над его островерхой, крытой листвиничной корой, крышей рубленного из бревен чадыр – аила домовита курился дымок.

Само строение прилепилось на подворье к обычному пятистенку, как это испокон веков стало обычным делом на алтайских усадьбах.

Но и здесь основная летняя жизнь протекала именно в национальной «летней кухне», приспособленной хозяином для всего, чем он только ни занимался.

Туда и решили прямиком направиться школьники, когда подошли к нужному особняку.

Еще и обрадовавшись при этом:

– Не придется обращаться к незнакомым людям – соседям Чепокова с навязчивой просьбой о передаче старику полевой сумки.

Сам же он теперь казался приезжим туристам чуть ли не родной душой. После всего, что встретилось им на таежном пути их совместного путешествия.

Откинув проволочное кольцо с дощатой калитки, Мишка, в сопровождении своих друзей – одноклассников, смело шагнул на приветливый лай неугомонного Керзона, дружелюбным вилянием «хвоста колечком» выдававшего, доброе к ним отношение.

Показалось даже, что узнали гостей и умиротворенные лошади, под навесом из жердей жевавшие из кормушки что – то вкусное.

И только в соседних дворах живность иначе поняла веселый гомон из ограды владений Чепокова.

Соседские собаки подняли такую перебранку, что на нее откликнулись и перепуганные куры, да гуси, устроившие своеобразное состязание в голосистости.

Этот ожесточенный «перебрех» принял вдруг такие размеры, что выманил наружу из аила и самого Ивана Карповича, безошибочно определившего личности своих посетителей.

– Вот и замечательно, что сумку принесли. Не подвели старика! – похвалил он, выглянув навстречу из, широко распахнутых, дверей.

Только и теперь он оставался, как прежде – крайне практичным и рассудительным. Не стал подставляться под струи бесконечного дождя.

Просто поманил к себе ребят взмахом руки.

После чего снова исчез внутри, жарко натопленного, помещения.

Те же не замедлили воспользоваться гостепреимством.

– Да и как иначе.

Сама сумка еще оставалась на руках и под докучливый надзор Коротуна не нужно было спешить.

И вообще – времени свободного имелось:

– Хоть отбавляй.

Никто не торопил их обратно в палаточный лагерь, разбитый на прежнем месте – на околице поселка.

Как никак:

– На последний в этот день автобус до столичной автостанции Горно-Алтайска они сегодня уже давно опоздали.

И пока другие составляли компанию их дотошному и в мелочах, педагогу, у мишкиной компании появилась отличная возможность поближе познакомиться с бытом местных жителей.

И от такого шанса старшеклассники не отказались.

В полумраке круглого, по периметру, выложенного из струганых бревен, строения было очень тепло и сильно пахло аптекой.

Причина чего видна была и невооруженным глазом:

– От множества корней, развешанных под крышей на просушку.

А еще же к их пряным запахам примешывался едкий дымок от костра, горевшего посредине летней времянки в очаге под громадным котлом-казаном из чугуна с каким-то варевом.

Щедро источавшим, душераздерающе-вкусные оттенки в окружающую «предужинную» обстановку.

– Не иначе, как свежена готовится, – понимающе кивнул Костромин друзьям на перья лесных птиц.

Что торчали прямо из ведра у порога, с выпотрошенными в жестяную оцинкованную емкость внутренностями таежной дичи.

Чепоков и не думал скрывать факт удачной стрельбы, случившейся у него на самом подходе к поселку:

– Не с пустыми словами встречаю.

Он радушно развел руками:

– Будем ужинать. Вы, как раз очень вовремя.

В продолжении своего хлебосольства, старик заботливо рассадил визитеров на, казавшимися бесконечными, лавках, устроенных вдоль сплошной стены.

После чего загремел на высокой полке полке под самым верхом аила, доставаемой от туда, кухонной посудой.

И дальше у туристов было еще немного времени посидеть в тишине, оглядываясь по сторонам, пока, не отвлекаясь более на пустяки, таежник орудовал у котла.

Лишь потом он вернулся к столу, чтобы острым ножом нарезать толстыми ломтями на всех краюху хлеба.

И вот тогда настала пора главного действа.

Хозяин разложил по эмалированным мискам деревянные, некрашеные ложки, как видно, собственного производства.

Происходило все так рачительно, что у Костромина окончательно созрела и вполне окрепла к реальному действию мысль, значительную часть похода не выходившая у него из головы:

– Дядя Иван, а откуда у Вас появилась такая отличная карта?

Он невольно глянул на вешалку у входа в аил.

Там, на длинном тонком ремешке уже весела, только что возвращенная им старику, полевая сумка.

Особенно казавшаяся теперь чуждой в простом деревенском мирном обиходе, своей – явной армейской принадлежностью.

– Что же не рассказать!

Иван Карпович, довольный вкусом получившегося шулюма, отхлебнул его пробную ложку:

– За едой и побалакаем.

…На войну Ивашка Чепоков не попал по возрасту.

Но с фронтовиками, досыта хлебнувшими в окопах пороху, ему пришлось общаться много и довольно плотно.

Случалось это в основном в лагерном пункте, коих, как и по соседству, немало было разбросано вдоль строящегося современного проезжего полотна Чуйского тракта.

Его обитателей – заключенных, превращенных по воле Государства в дармовых дорожных рабочих, выводили на объекты под прицелом других бывших окопников. Солдат, вооруженных некогда трехлинейными винтовками, а уже после Победы, получивших и автоматическое оружие – пистолет – пулеметы системы Шпагина. Так называемые «ППШ» – легендарные уже к тому времени, автоматы с груглыми магазинами для патронов.

Только были и такие, кто не боялся попасть на мушку конвоира.

Почти всегда рядом с заключенными, на земляных «копательных» операциях оказывались заняты вольнонаемные чибитцы:

– Отрабатывавшие там – как колхозные трудодни, так и обязательную трудовую повинность.

И вот среди них уже никто дотошно не интересовался:

– Возрастом местного паренька-сироты, отправленного на тракт вместе со взрослыми по сельсоветской разнорядке.

Самого Чепокова при этом больше влекло иное занятие, чем махание киркой или катание тяжолой тачки с грунтом.

Его, совершенно по делу, в основном стали привлекать к решению продовольственных вопросов.