Анна Воскресенская - Жизнь, как иллюзия. Ад – это не место, а состояние души

Леся выпила кофе, который сегодня, к счастью, не сбежал от нее на плиту, быстро перекусила овсянкой и, уложив все необходимые для занятия йогой вещи в спортивную сумку, вышла на улицу. Собрав, как обычно, все пробки, девушка скучала в машине, периодически посматривая на часы.

«Времени у меня достаточно. Еще полтора часа до начала, я успею».

Внезапная и резкая головная боль заставила девушку вскрикнуть и зажмуриться. Леся отпустила руль и схватилась руками за виски, наклоняя голову вниз, в глазах все потемнело.

«Что происходит?» – Леся не понимала, находится ли она все еще в машине или уже нет.

Яркая вспышка перед глазами, затем снова темнота и белое пятно. Боль понемногу начала утихать.

«Что случилось? Что со мной?»

– Все в порядке, дорогая! Сейчас приедет скорая, и все будет хорошо, потерпи, – неожиданно прозвучал над ухом знакомый голос.

– Где я? – Леся огляделась по сторонам.

– Боже, она так сильно ударилась головой, что теперь и не вспомнит нас. Она что, потеряла память? – Еще один знакомый голос прозвучал более громко и встревоженно.

«Это что, бабушкин голос?»

Леся подняла голову и увидела, что сидит на полу, заляпанном пятнами крови, а по обе стороны от нее на коленях стоят мама и бабушка и испуганно смотрят на ребенка.

– Дорогая, ты только что упала с подоконника. И ударилась головой. Скорая уже едет. Все будет хорошо, не бойся! – Обеспокоенная Светлана Генриевна гладила дочь по руке.

«Судя по количеству крови на полу, ничего хорошего быть не может», – подумала Леся.

Она находилась на кухне в квартире у своей бабушки и несколько минут назад, судя по всему, свалилась с подоконника вниз головой!

В дверь громко постучали, и Леся услышала лай собаки. Даже этот лай был до боли ей знаком.

«Чапа! Это ведь Чапа?!»

Чапа – это французская болонка, которая жила у бабушки много лет назад и умерла в возрасте тринадцати лет, и вот сейчас Леся отчетливо слышала ее лай.

«Этого не может быть!»

Доктор скорой помощи усадил ребенка на диван в комнате и принялся осматривать рану на голове. Спустя пять минут он поинтересовался у взрослых, что же все-таки случилось. Все это время Леся не понимала, что вообще с ней происходит и как она тут оказалась. Девочка удивленно таращилась на собаку, которая лежала на кресле напротив и периодически поднимала голову, рыча на незнакомца – фельдшера.

– Спешу вас утешить. Рана не глубокая. А кровь пусть вас не пугает. Произошел разрыв эпидермиса в результате такого сильного падения. И, хочу заметить, это лучше, чем если бы на месте ушиба образовалась гематома.

– И как мне теперь жить без этого эпУдермиса? – Усмехнулась Леся, осознавая, что прекрасно понимает значение этого слова, но все равно по-детски, исковеркала его произношение.

– Эпидермис – это верхний слой нашей кожи, который имеет свойство прекрасно затягиваться и заживать. Так что до свадьбы заживет! – Врач, забинтовав голову девочке, принялся собирать все свои инструменты обратно в медицинский чемоданчик. – Симптомов сотрясения я не вижу. Но все равно нужно наблюдать. Поэтому – покой и никаких активных игр!

Доктор подмигнул Лесе и, попрощавшись с бабушкой и мамой, поспешно вышел за дверь.

Девочка все еще продолжала сидеть на диване.

– Чапа! – позвала она собаку.

Уши болонки стремительно взлетели вверх, она подняла голову и посмотрела на Лесю.

– Я скучаю по тебе, Чапа! Тебя так давно нет с нами! Я очень тебя любила! – Девочка всхлипнула, осознавая тот факт, что если бы это было сном, то она не могла бы этого понимать.

В комнату вошла Антонина Васильевна и села рядом с девочкой.

– Ну как ты? Не сильно болит?

– Ба, если я тебе расскажу всю правду, ты ведь не поверишь мне, да?

Бабушка встревоженно посмотрела на внучку.

– Какую правду, Леся? Что случилось?

– Минут тридцать назад я была взрослой женщиной. Я ехала на машине. Понимаешь, я умею вводить машину, и у меня есть права, вот уже три года. И я ехала на йогу. Потом что-то произошло, и я оказалась на полу. Ты ведь веришь мне?

По виду бабушки казалось, что она не была сильно шокирована словами внучки.

– Конечно, верю. Вчера ты была продавцом в продуктовом магазине и продавала нам с дедушкой муку. А позавчера ты была певицей и так здорово пела в расческу. Такая ты фантазерка. Только прошу тебя, в следующий раз, когда захочешь водить машину, пусть она будет на полу, а не на подоконнике. Это ведь очень опасно!

– Нет, ты меня не понимаешь! Я уже взрослая женщина. Я не должна быть сейчас здесь. И я прекрасно помню этот случай из детства, когда свалилась вниз головой. Мне было, кажется, лет восемь. А нашей Чапы не станет через пять лет. Она будет долго болеть, потом у нее откажут задние лапы…

– Боже мой, Леся, перестань! – прервала ее бабушка. – Да что с тобой? Я понимаю, что наша собачка уже не молодая, но пусть она живет столько, сколько ей уготовано. И не дай бог у нее откажут лапы. Что ты такое говоришь?

– Просто я это знаю, – шепотом проговорила Леся, сползая с дивана и направляясь в другую комнату, в которой часто любила прятаться за плотными шторами возле балкона.

В детстве она представляла, будто бы это ее тайная пещера, в которой ее никто не найдет. Забираясь за шторы, Леся тихо сидела и прислушивалась к разговорам из внешнего мира. Как бабушка и дедушка спорили о чем-то, обсуждали передачу или статью из газеты. Так и сейчас, забравшись в свое тайное место, девочка притихла и стала ждать…

«Что со мной произошло? Это просто очередной мой сон? Или снова галлюцинации?» Мысли динамично крутились в голове. Но ответов на свои вопросы Леся не находила.

Так она просидела за шторами около часа, голова слегка побаливала в том месте, где был ушиб, немного левее затылочной зоны. За окном начало смеркаться, звуки телевизора и разговоры мамы и бабушки становились все тише и неразборчивее. Так, просидев еще немного, девочка склонила голову на колени и закрыла глаза. Спустя пять минут Леся не заметила, как отключилась и уснула.

– Что ты там делаешь одна на стуле в темноте? – Голос Максима прозвучал как гром среди ясного неба.

Леся заморгала и, оглядевшись вокруг, поняла, что сидит на стуле возле окна, за которым было уже достаточно темно, а в кухне не горел свет. То есть она и правда сидит в кромешной темноте, не зная, что с ней произошло и как она тут оказалась.

Еще спустя минуту девушку словно ошпарило горячим душем, и, вскочив на ноги, она громко прокричала: