Наталья Волохина - Зарисовки. О детях для мудрых взрослых

Дети постоянно учат нас открывать секреты родительского мастерства, но не все взрослые обучаемы. Секрет для старших простой – любовь и понимание, а для малышей – вера в них. Тогда-то они слушаются – пьют молоко, не уходят без спросу из дома, не обижают слабых. «Значит, нужные книги ты в детстве читал!», – пел Высоцкий. Я бы добавила, значит, твои родители умели пребывать в любви и бытийности неразделимо.

Огромная благодарность рецензенту!

Дети – неизбывная любовь моя. Избитая фраза «Чужих детей не бывает» – естественное моё состояние. Я добавляю: «Они общие – наши, всего человечества». Взрослые ученики и клиенты иногда обижаются, когда признаюсь им: «Если бы была возможность, ни за что с вами не возилась, только с детьми». Дети все мгновенно понимают, принимают, чувствуют. С ними легко вместе делать всё, что угодно. С ними всегда можно договориться. В отличие от взрослых, ум не давит им на сердце, они легко прощают и забывают обиды, быстро берут новое и пользуются им, искренне дружат, умеют быть благодарными.

Да что я тут распинаюсь? Вы и сами всё это знаете. Была у меня папочка с зарисовками про ребятишек, так пустяки, наброски. Недавно перечитала и подумала: «А в этом что-то есть. На небольшую книжечку подсобралось». Хотела как-то обработать, но решила не умничать. Многих взрослых трогали похожие бытийные ситуации в их жизни, просто они остались на уровне милых семейных легенд. Небольшие авторские акценты помогут сделать значимыми сегодня хрупкие ценности, посланные нам даром небес – детьми.

Пожалуй, всё. А дальше каждый возьмёт, что возьмёт.

– Чья это у нас девочка такая хорошенькая?

– Я мамина, – и через паузу добавила, – и папина. А ты чья?

– Я тоже мамина, но уже не папина, – вздохнула я.

– А я еще бабушкина и дедушкина, – похвасталась малышка. – А ты?

– Нет, я уже не бабушкина и не дедушкина, к сожалению.

– Почему?

Я замялась. Как бы ей помягче и понятнее объяснить. Маленькая ведь совсем.

– Они уехали очень далеко.

– В другой город?

– Нет, на небо.

Девчушка задрала голову, с сомнением разглядывая лазурную июльскую синь. Потом припомнила что-то и огорошила вопросом:

– Умерл И?

– Умерли, – подтвердила я. – А ты откуда знаешь про умерших?

– У нас кот Мишанька ум Ер, мама сказала – ушел на небо. А вдруг они на тебя сверху упадут? Наш Мишанька упал, только ма-а-аленький стал, совсем котеночек. Мама говорит, он там переродился. Вдруг твои бабушка с дедушкой и с папой переродятся и с неба к тебе упадут, маленькие.

Фантазия у неё заработала:

– Ты будешь их нянчить, молочка давать из сосочки.

– Очень может быть, – подумала я. – Родится внучок или внучка с душой моих ушедших родственников, буду с удовольствием нянчить.

А кроха уже активно развивала свою мысль. В дело пошли памперсы, игрушки.

– А если они слушаться не будут, ты их будешь наказывать? – поинтересовалась фантазерка.

– Нет, конечно.

– Почему?

– Ну, они-то меня не наказывали.

– Никогда – никогда?

– Никогда – никогда.

– Ты что никогда не баловалась?

– Баловалась, конечно, – засмеялась я, – но они терпеливые очень были, как-то без наказаний со мной договаривались.

– А какими словами? – недоверчиво поинтересовалась девчушка.

– Разными.

– Ну, какими именно, – настаивала она.

– Не помню я. А тебе зачем?

– А вот зачем. Я их маме с бабушкой скажу, чтобы он со мной договаривались, – победно заявила догада.

– Хорошо, я постараюсь вспомнить и в следующий раз тебе обязательно скажу.

– А ты не забудешь? Бабушка вот все забывает. Мне очень нужно. Ладно?

– Ладно.

И она побежала по своим важным, интересным делам, а я осталась со взрослыми, скучными.

– Ты что тут делаешь?

Две завернутые внутрь лапки, пуговка пупа на барабанчике живота, кнопка обгоревшего носика, васильковые любопытные глазенки, панамка набекрень.

– Слушаю.

– Кого?

– Всех.

– Тут же нет никого.

– А ты?

Задумался. Морщит пимпочку носа, чешет ободранную коленку.

– Без меня ты кого слушала?

– Море.

Замер.

– Оно же не разговаривает.

– Оно шумит.

Слушает.

– Как же оно шумит? Я когда шумлю, знаешь, как громко.

– Оно по-другому шумит. Послушай.

Слушает, приоткрыв от напряжения рот.

– Ф-ф-ф, плям, ш-ш-ш!

– Точно! Волны поднимаются и бегут к нам: «Ф-ф-ф-ф», ударяются о берег: «Плям!», откатываются назад, шуршат камешками: «Ш-ш-ш!».

«Васильки» цветут, сияют от восторга.

– А это что такое: «И-и-и»?

– Чайки кричат.

– Кому?

– Друг другу. Или от огорчения, когда рыбу упустят. Рыбачат.

– Как же они без удочек рыбачат?

– А у них клюв, вместо крючка, вместо удочки, вместо…

– … спинига.

– Вместо спиннинга.

– А ещё что слышно?

– Мама тебя зовет.

Вскидывает головенку:

– Где?!

– Да вот же.

Взволнованный голос приближается:

– Алеша-а-а-а.

Косолапит на зов. Всё, меня больше нет. Вдруг оборачивается:

– А ты не уйдешь? Ещё будешь тут?

– Ещё буду.

– Я вернусь. Будем слушать?

– Будем.

Я всё ещё есть. Он вернётся, и мы будем слушать море.

Взрослые говорят О море: теплое, холодное, грязное, штормовое.

Дети говорят С морем.

– Море доброе, оно ласковое, видишь, гладит нас, – объясняет восьмилетний мальчик младшему брату.

Набежавшая волна опрокинула малыша, он успокаивает обоих. Брату:

– Не бойся, оно с нами играет.

Морю:

– Я тебя не боюсь, ты нам плохого не желаешь. Давай, научи меня плавать.

Шлепает руками и ногами по воде:

– У меня получается! Спасибо, море!

Маленькая купальщица устроилась в надувном круге, прихватив с собой куклу. Качается на волнах и поёт:

– Море играет, брызгает, купает.

Волна накрывает с головой. Вскрикивает за куклу: