Альбина Демиденко - Без права на память

– Пойдем, пойдем. Надо Володю выручать.

Фаина в легком ажурном пеньюаре лежала в картинной позе на аккуратно застланной кровати. При появлении гостей она всплеснула руками.

– Батюшки, кто к нам пришел! Что, не добил, решил в госпитале добивать?

– Зачем вы так, Фаина, – заступился за сына Борис Николаевич. – Он пришел покаяться, попросить прощения за содеянное.

– Покаяться? Вот это гавно еще и каяться умеет? – слегка приподнявшись, Фаина надменно ткнула пальцем в Вовочку. – А вы кто такой? Что-то не встречала вас в гарнизоне.

– Я понимаю вас, Фаина, оскорблена ваша женская честь. Но мальчик очень восприимчив и чутко реагирует на женскую красоту. Как можно пройти равнодушно мимо такой красивой женщины.

– Опаньки! – Фаина резко села в кровати. – Так это – есть мальчик? А ты, стало быть, его папаша? Хорошего сыночка вырастил, нечего сказать!

– Фаина, я виноват, я каюсь, но ты хоть отца не оскорбляй.

– Ох, ты! Голос прорезался! А ну, пошел вон отсюда! Пошел, пошел! Приперся и папочку приволок! А это кто там сзади? Ого, и эту кралю сюда притащил! Ты-то чего пришла? Неужто за этого поддонка просить? – Лиля молчала, не в силах произнести ни звука. – Эх ты! Дурочка. Он тебя с грязью мешает, а ты за него просишь. Славная ты баба, Лилька, а он ногтя твоего не стоит!

– Послушайте, Фаина, мы пришли к вам с благими намерениями, – вновь вмешался в разговор Борис Николаевич.

– Чего? – оборвала его женщина. – С какими, какими намерениями? А ну, вон отсюдова и чтоб духу вашего здесь не было! Ишь, навоняли, дышать нечем!

– Фаина, давайте поговорим спокойно.

Но Фаина уже нажала на кнопку вызова медперсонала. Через минуту вошел доктор и, качая головой, вывел всех из палаты.

– Что, никак? – сочувственно обратился он к Борису Николаевичу. – Тяжелый случай, скажу я вам.

Тяжелый случай или не очень, кто его знает, но через пару дней Борис Николаевич возвратился от комдива в приподнятом настроении.

– Итак, дорогие мои! – сказал он, потирая руки – Вам отпущено ровно два дня на сборы.

– Не понял? Это как? – удивился Вовчик.

– Чего не понял? Через два дня твоего духу тут не должно быть, недогадливый ты мой! Или под суд захотелось пойти? Собирайте вещи!

– Так что, мы возвращаемся в Москву?

– В Сибирь ты у меня поедешь, если еще такое сотворишь, понял? В оренбургскую армию тебя переводят.

– Это что, еще одну дыру затыкать? Что я там делать буду? Неужели нельзя было где-то более приличное место найти?

– Вы посмотрите на этого хама! По нему тюрьма плачет, а он еще носом воротит – не туда прячут бедненького! Завтра с утра нам выделят пару тройку солдат помогать упаковываться. В военторге я уже договорился, часам к десяти подкинут ящики. Тебе Владимир, завтра с утра сдать все казенное имущество и оформить проездные на себя, жену и ребенка. Не забудь в КЭЧ взять справку о сдаче жилплощади, я уеду на станцию выбивать контейнера, а ты, Лиля, распоряжаешься здесь личным составом. К вечеру все должно быть упаковано. С собой возьми только необходимые вещи для ребенка и вам. Понятно?

– Я не могу завтра, у меня работа

– Что? Лиля и ты туда же? Какая еще такая работа?

– А, ты не знаешь? – злорадно перебил папашу Вовчик. – Она у нас великая женщина-мученица! Ходит по избам, куски собирает. Ты думаешь, что вчера и сегодня котлетки ел из простого мяска? Нет. Это ее благодарные бабки подачки дали и она, благодетельница, их в дом притащила.

– Так. Это что еще за новости, Лиля?

– Это не подачки! И нечего я не кусочничаю. Я – работаю. Мне кажется, любая работа у нас в стране почетна.

– А теперь прошу подробнее. Где ты, девочка, и кем работаешь?

– Расскажи, расскажи отцу. Пусть погордиться товарищ генерал своей невесткой! Расскажи, как полы моешь, и помои за старухами таскаешь.

– А что здесь плохого, что я помогаю пожилым и больным людям? Я работаю агентом соцстраха. Это, страхование людей, имущества, животных от всяких непредвиденных ситуаций. Когда я прихожу в дом и вижу, что пожилой человек болен, почему бы мне, здоровой женщине и не помочь ему, не вымыть пол или посуду, не приготовить что-нибудь съестное. И нет ничего позорного в том, что меня благодарят, как умеют эти простые люди.

– Так. А почему ты работаешь в страхагенстве?

– Но в этом городке негде больше устроиться. Это было единственное место, где можно хоть что-то заработать.

– А тебе не хватает денег, что муж получает?

– Вот, вот, отец. Я ей тоже говорю, надо быть хозяйкой и рассчитывать свои возможности.

– Да помолчи ты, – досадливо отмахнулся Борис Николаевич от сына. – Хозяйка она не плохая, как я успел заметить. Так что же, Лиля, тебе не хватает двухсот с лишним рублей в месяц на ведение хозяйства? Чего ты покраснела и молчишь? Говори правду.

– Борис Николаевич, вы только не ругайтесь, но Володя мне не дает таких денег.

– Вот как? И сколько же он выдает тебе на содержание сына и дома? Говори, говори. Не стесняйся. Здесь все свои.

– Тридцать.

– Тридцать? Шутишь? Это в неделю?

– Папа, я все просчитал.

– Заткнись, я сказал! Я пока говорю с Лилей! Так это он тебе на месячные расходы выдает? А квартплату он отдельно оплачивает?

– Нет. Это на все, – едва слышно пролепетала Лиля.

– Папа, послушай.

– Ах, ты, подлец! Ах, ты, подлец! Ты хотя бы о ребенке подумал? Ты что это творишь, гаденыш?

– Борис Николаевич, успокойтесь, не надо! – Лиля повисла на руке свекра.

Новый гарнизон встретил тишиной и спокойствием. Расположенный в маленьком городке-спутнике, среди выжженных солнцем оренбургских степей, припорошенный песком и пылью, с первого взгляда он казался пустым и необитаемым. Ровные современные коробки домов четкой линией выстроились вдоль прямой дороги, которую обрамляли тощие высохшие тополя. Наглухо завешанные белыми простынями окна, безлюдность, только увеличивали ощущение тоски и запущенности.

Машина резко остановилась у КПП. Выскочивший из будки солдатик, вытянулся в струнку. Его напарник по наряду торопливо поднял шлагбаум. Машина еще проехала метров триста и остановилась около офицерского общежития. С крыльца тотчас сбежал высокий подтянутый офицер и почтительно открыл Борису Николаевичу дверцу машины.

– Добро пожаловать, товарищ генерал-полковник! Разрешите проводить.

– Помогите женщине с ребенком пройти в комнату!

– Так точно! – щелкнул каблуками офицер.

Малыш, которого утомила длительная поездка по степи, крепко спал, прижавшись к маме. Осторожно, чтобы не разбудить ребенка, Лиля поднялась на второй этаж в большой светлый двухместный номер, и уложила Антошку на кровать. Спина и руки затекли, освободившись от драгоценной ноши, женщина с трудом их растирала. В соседнюю комнату солдаты внесли чемоданы.