Наталия Доброжан - Мы тебя ждали! Жизнь обычная. Ребенок приемный

– Физкультуру только.

– Как тебе лучше меня звать? – разговариваем мы с ней позже, – мамой, наверное, непривычно, ведь ты маму хорошо помнишь? Давай пока – Наташей, а там – как проще будет.

Даша не против, и почти на год я становлюсь ей Наташей – то ли тетей, то ли старшей сестрой, то ли воспитателем.

От поездки у меня до сих пор осталось ощущение тепла, уважительности и внимания к нашему желанию – со стороны всех, с кем мы обсуждали решение забрать Дашу. Бесконечного изумления по поводу того, что обстоятельства могут складываться еще и так – я буду забирать приемного ребенка из рук бабушки и дяди… Бабушка, полная тезка Даши – Дарья Ивановна, приходит к директору на беседу со мной, чтобы познакомиться. Они очень похожи с Дашей – и прежде всего, манерой разговора – бабушка сдержанна и доброжелательна в целом, и неожиданно звонко смеется. Я рассказываю ей, что мы с Лалёной – обычная семья, и Даше можем обещать не золотые горы, но все наше внимание и бережность.

Сразу же после разговора с Дарьей Ивановной едем в опеку. Пока мы оформляем документы, Лали доходит до полного изнеможения. Она ползает на животе по кабинетам опеки, заглядывает из-под столов наверх к сотрудникам и хохочет, не в состоянии успокоиться. Ей начинают выдавать листочки и ручки, маркеры и степлеры, и в результате у нее в руках оказывается полноценная автобиография – стараниями сердобольных сотрудников опеки туда вписаны все родственники Ла, и даже «деда Шкаф» и «баба Чайник» – уже ее собственными усилиями. Нам обещают поскорее оформить документы – я очень прошу по возможности не затягивать оформление бумаг. Мы обедаем с Лали в Доме кино и, когда выходим оттуда, нам звонят, что постановление об опеке готово. Мы мчимся за постановлением и в аэропорт – за билетами. Билет на Дашу я покупаю по копии ее свидетельства о рождении, которую мне дали в опеке.

Можно выдохнуть. Я звоню директору детского дома сообщить о том, что, оказывается, мы можем забрать Дашу хоть сейчас. Но Даша с ночевкой у бабушки – прощается с семьей.

Что ж, есть немного времени. Едем в КомсоМолл, находим верхнюю одежду девочкам. Меня не остановить – я скупаю все, что вижу, подозреваю, что от стресса. С пакетами и сумками едем в гостиницу. Гостиница – «Добрый кот», тихое и красивое заведение, в котором мы переночуем с Дашей, когда заберем ее. Родные и знакомые требуют отчета – что и как, когда уже и каким транспортом… Всем пишем, что все нормально, а детали будут уже завтра. У меня нет «первой фотографии вместе» – остается только ждать фото от сотрудников, снимавших нашу встречу, и эти кадры нам позже прислали.

Мы забираем Дашу через день – с Дашей прощается не только семья, но и дедушка, который находится в доме престарелых. Дедушка не видит.

Год спустя Даша расскажет, что дедушка говорил ей:

– Не уезжай, если ты уедешь, я умру. У меня и так жизни мало осталось, сказали врачи, а тут еще и ты уезжаешь…

– Господи, доча, – пугаюсь я, – и как же ты поехала после этого?

Даша поднимает на меня спокойные взрослые глаза:

– Он просто очень не хотел, чтобы я уезжала.

…Рано утром девятнадцатого марта я иду в парикмахерскую в соседнем с гостиницей доме.

– Что делаем? – спрашивает мастер.

– Надо, чтобы красиво, – говорю я.

– О, у вас что-то важное намечается? – улыбается мастер, глядя на меня в зеркале.

Я, подумав, решаюсь:

– Да, важное. Мы забираем девочку, она в детском доме. Мы забираем ее в Сургут.

– Как это? – спрашивает девушка в веселом изумлении, – вы берете ребенка из детского дома, просто так? Ого, как здорово!

– Ну да, наверное, здорово. Правда, это проект с открытым финалом… Просто так.

– Ну тогда вам надо быть очень красивой, – решительно говорит парикмахер и мы смеемся. Я рассказываю, какая чудесная Даша, и понимаю, что могу говорить про нее бесконечно.

Я выхожу из парикмахерской, вдохновленная пожеланиями всех-всех-всех возможных благ и радости с нашей новой девочкой!

Утро длится. Мы с Лаленой приезжаем за Дашей. Пока мы дожидаемся ее и бабушку, отдаем торты сотрудникам. Бабушка привозит Дашу, Даша бегает прощаться с девочками в комнату, где она жила. Мы получаем документы, вещи и, собственно, саму Дашу. Обеим девочкам накладывают сумку карандашей, фломастеров, красок и альбомов:

– Берите, это вам на двоих! Не обижайте друг друга и играйте вместе!

И наконец мы выходим на улицу… и все вместе едем на Байкал с бабушкой и дядей Даши.

День очень большой. Мы приезжаем, обедаем в кафе и выходим гулять. Мне не очень хорошо, я с трудом переношу поездки в легковых машинах, но Даше и Лали поездка в радость. Мы были в музейном комплексе на Листвянке, аквариуме, Лалёна наизумлялась на нерп. Нафотографировались и нагулялись по замерзшему Байкалу, на обратном пути заехали в развлекательный центр.

Когда приезжаем в гостиницу, устало пьем чай и укладываемся спать. Я отношу Дашу в ванную перед сном, и мне кажется, что она весит не на треть меньше Лали, а в три раза меньше.

Я сушу Даше волосы феном. Черный шелк растекается у нее по плечам, скрывает всю ее, сидящую на кровати, и Лали говорит в изумлении:

– Мама, это такие волосы у нее?

– Да, доча, представляешь, бывают такие волосы.

…Рано утром, еще почти ночью Дарья Ивановна и дядя Ваня везут нас в аэропорт.

К тому моменту, когда мы улетали из Иркутска, я, наверное, раз пять слышала от разных людей:

– Но вы же СОВЕРШЕННО не похожи!

Вот вообще не так ни разу. Более похожего на меня и более близкого мне по духу ребенка, чем Даша, сложно представить. Она любопытная, выдержанная, тактичная и сумасбродная – она чудесная. Она более мягкая и воспитанная, чем моя суматошная младшая дочь. Она более терпеливая, чем я. И да, она не такая, как на видео. Мы так и не нашли, к сожалению, ту съемку, где Даша, строгая, серьезная, читает стих о том, как она стала первоклассницей. На самом деле она очень смешливая. У нее потрясающее чувство юмора. И ослепительная улыбка.

Отступление

Мы живем в Сургуте. У нас холодно – и зимой и летом, снежно и практически нет детей на усыновление и под опеку – как правило, их привозят из других регионов.

У меня неполная семья. Дочке Лали было пять лет, когда мы решили взять в семью ребенка. Моя работа всегда была связана с психологией – я долго была психологом в социальном центре помощи семье и детям. Сейчас я работаю в «Золотом сердце» – чаще это медицинское учреждение называют хосписом.

Ощущение несомненности, что у меня будут приемные дети, было со мной очень давно. Мне кажется, всегда и было. У каждого приемного родителя, наверное, есть история ребенка, с которого все начиналось – такая история, даже несколько, есть и у меня.