Милена Лакузье - Небесный замысел любви. Книга первая. Радужный мост

БОРИС, мотоциклист в желтом шлеме, встал. Высокий, стройный 25-ти летний азербайджанец, осмотрелся, увидев в стороне троих девочек, посмотрел на Гранта: «Гриша, смотри, уже поздно, а Маша еще на улице».

Грант оглянулся, нахмурился и тут же к нему подбежала МАША, девочка лет десяти.

– Дядя Гриша, ты проверишь у меня уроки? Мама во вторую смену сегодня работает.

– А почему ты еще гуляешь? Ты разве не знаешь свое время?

– Я зашла к тебе, никого не было. Я и вышла тебя подождать, не могу же я спать с не проверенными уроками.

Борис округлил большие черные глаза, улыбнулся: «Надо же какая ответственная девочка».

Грант слегка улыбнулся: «Давай быстро беги домой, уже десять часов».

Маша посмотрела на Гранта: «Я быстро сейчас приду к тебе, ты проверь мне уроки, и я спать буду тогда ложится», – подбежала к подружкам, забрала у них прыгалки.

Подружка нахмурилась: «Маш, ну еще давай немножко попрыгаем».

– Дядя Гриша сказал, что уже десять часов, надо ложится спать, а то мама ругаться будет.

Подружка посмотрела на Машу, прищурилась: «А дядя Гриша, он тебе кто?» – с хитрецой спросила девочка.

– Он мой… – Маша задумалась, – как бы папа.

Подружка скорчила гримасу: «Такой молодой?»

– Да. Мама тоже у меня молодая, – Маша весело улыбнулась.

Вторая подружка, молчавшая до сих пор, удивленно посмотрела на Машу: «А тогда почему ты его называешь дядя Гриша, а не папа?»

Маша вздохнула: «Потому что они еще с мамой не вышли замуж… ну, свадьбу, когда сыграют, тогда я его буду звать папа. Я его люблю».

Подружка посмотрела на Машу, грустно произнесла: «А у меня совсем нет папы».

– А у меня разные дяди, – вздохнула девочка, – к маме приходят и все зовут меня дочкой, а я никого папой не зову, мне не надо, – беспечно добавила вторая подружка.

– Ну и ладно. Машка, иди, а мы еще попрыгаем, нам можно.

Девочки продолжили прыгать в прыгалки. А Маша побежала в подъезд общежития.

К Гранту подошли два мотоциклиста в черных шлемах, черноволосые джигиты. Один из них высокий, стройный, черноглазый грузин, ТИГРАН.

ВАЧИК, так звали четвертого парня, невысокого роста, стройный, крепкого телосложения, лет 30-ти, правильные черты лица человека кавказской национальности, делали его лицо по истине красивым, представитель грузинского народа.

ГАРИК, высокий, симпатичный армянин, 25-ти лет, худощавый, с усиками, с не большой щетиной, посмотрев на друзей, крикнул: «Чего остановились? Мы, что в гараж не едем?»

Грант крикнул в ответ: «Едем».

Вачик посмотрел на Гранта: «Я-то чего остановился, хотел уточнить, у нас к ужину все есть?»

– Кто сегодня дежурный по кухне?

Тигран посмотрел на Гранта: «Мы с Гариком. Все есть, хлеба правда маловато, но на ужин хватит, а завтра вы с Борей купите свежий».

– Тогда едем в гараж, – Грант натянул свой красный шлем.

– Хорошо, тогда в гараж, – улыбнулся Вачик.

Грант поехал первый, за ним поехали все остальные друзья. Девушки, перешептываясь между собой, смотрели парням вслед.

В комнате парней, в общежитии поселка, стояли три кровати, три тумбочки, шкаф, сбоку на шкафу висели вешалки с черными костюмами и белыми рубашками. Посередине комнаты стоял прямоугольный большой стол. На столе лежали книги, тетради, в рулонах чертежи. Вачик с Борисом у окна тихо разговаривали.

Маша, облокотившись на стол, внимательно смотрела на Гранта, проверявшего ее уроки.

– Все правильно решила, зря беспокоилась. Все, забирай свои тетради и беги домой, пора укладываться на бочок.

Маша улыбнулась: «Какая я молодец, правда?»

– Правда. Старайся и все будет хорошо в жизни.

– Я стараюсь.

В комнату без стука вошла красивая стройная блондинка, молодая женщина Нелли: «Добрый вечер, ребята».

– Привет, – тихо ответил Грант и слегка улыбнулся.

– О, Неля, привет, – весело отозвался Вачик.

Борис улыбнулся, посмотрев на женщину: «Привет».

Маша, увидев мать, изменилась в лице: «Мама пришла. А мне вот дядя Гриша все уроки проверил и сказал, что я все правильно сделала и что я молодец».

– Молодец, Машенька. Гриша, спасибо тебе.

Грант встал, пожав плечами, посмотрел на Нелли: «Уже поздно, Маше пора спать».

– Да, конечно. Маша, пошли, уже поздно.

Маша, собрав свои тетради, подбежала к парням: «До свидания, дядя Боря, дядя Валера, до свидания».

– Сегодня придешь? – тихо произнесла Нелли, смотря на Гранта.

Грант, слегка улыбаясь плотно сжатыми губами, утвердительно кивнул головой. Нелли, довольная, улыбнулась.

Маша подбежала к Гранту: «Дядя Гриша, до свидания. Ты завтра к нам придешь?»

– Завтра я учусь. Беги, Маша, уже поздно.

Нелли, улыбаясь, посмотрела на парней, все так же стоявших у окна: «Ребята, до свидания. Маша, пошли», – взяв дочь за руку, довольная, вышла из комнаты.

– До свидания, – дружно отозвались Вачик и Борис.

– Все, садимся ужинать, желудок уже сводит, – Вачик весело взглянул на друзей.

Борис нахмурился: «Куда провалились Гарик с Тиграном?»

– Да анекдоты небось на кухне травят, – улыбнулся Вачик.

Борис, улыбаясь, подошел к Гранту, толкнул друга в плечо.

Грант, увидев улыбающийся взгляд друга, только и ответил: «Пошли. Есть хочется».

– Мне тоже, – засмеялся Борис.

Небольшой зеленый парк, посередине фонтан, вокруг которого полукругом были расположены лавочки, за лавочками подстриженные кустарники и деревья. В единственном небольшом парке поселка, месте сбора местной молодежи, все лавочки были заняты, в парке в основном сидела молодежь. Молодежь в поселке часто засиживалась в парке за полночь, болтали, обсуждая события и жизнь в поселке, курили, пили пиво и портвейн, и пели много песен под гитары.

«В далеком Риме огни горят, в далеком Риме все люди спят. Там много женщин, там пьют вино, любовь там продана и пропита давно. Один мальчишка в углу сидит, его девчонка с другим кутит. Она кокетлива, ко всем приветлива и на мальчишку, на мальчишку не глядит…»

А напротив парка, в общежитии, парни-кавказцы, после трудового дня и учебы в вечернем институте, уже спали.

Борис и Гарик безмятежно спали на своих кроватях.

А Грант спал неспокойно, мимика на лице менялась, веки чуть подрагивались, послышался его шепот: «Где ты… Появись»…

Грант открыл глаза, сильно зажмурился, присел на кровати, как будто не понимая чего-то, потерев лоб, встал, подошел к окну и задумчиво посмотрел в окно, через открытую форточку слышалась дворовая песня под гитару. Постояв немного, он включил бра над кроватью, взял с книжной полки тетрадь, в тетради лежал карандаш, сел на кровать и начал рисовать… время от времени, задумчиво прищуривая глаза и вспоминая что-то. Нарисовав в тетради, улыбнулся, закрыл ее и убрал на полку, выключил бра, лег, улыбаясь, натянул на себя одеяло и закрыл глаза.