Александр Киктенко - Сказки для взрослых

Была ночь и она стояла ко мне спиной. Я появился в дальнем углу комнаты и просто смотрел. Передо мной была стройная белокурая девушка. Довольно высокая, и с хорошей фигурой. Несмотря на глубокую ночь, она была одета в вечернее платье, и просто стояла в тёмной комнате, глядя в окно на огни города. У меня даже мелькнула шальная мысль, что мы на какой-то вечеринке, но, оглядевшись, я понял, что мы в её квартире. У окна письменный стол, вдоль стены кровать, и большой шкаф. На противоположной стене её фотографии. Я узнал обезображенное детское личико. С годами лицо менялось, наверное, родителям всё же удалось справиться с Машиной болезнью. На последних фото девушка выглядела вполне нормально, лишь несколько еле заметных шрамов выдавали былое уродство.

– Где же ты так долго был? – Вдруг, сказала Маша и развернулась ко мне лицом.

Если бы у меня было сердце, то оно бы непременно остановилось. Первым желанием было, конечно же, рвануть куда подальше, как тогда тринадцать лет назад, но я с трудом пересилил себя и остался на месте.

– Между прочим, это не вежливо не отвечать на вопросы, – продолжала Маша, глядя на меня озорными глазами и слегка улыбаясь. – Я вот, например, до сих пор не знаю, как тебя зовут.

Нужно было что-то делать.

Свалить прямо сейчас было бы совсем глупо, да и молчать как истукан тоже. Но в тот момент я мог выдавить из себя лишь «Никак меня не зовут»…

– Ну, это неправильно, – надула губки девушка. – Ты будешь Семён.

– Ну, Семён, так Семён – согласился я.

– Так вот Семён. Раз уж мы с тобой теперь знакомы, ответь мне, пожалуйста, на пару вопросов.

Я лишь утвердительно кивнул в ответ.

– Скажи, где ты так долго был? И кто ты вообще такой?

С тех пор я был у Маши практически каждый день. Ей нравились мои рассказы про подопечных, а мне нравилось просто разговаривать. За пару сотен лет, я успел отвыкнуть от разговоров с кем-то, кроме себя самого. Ведь нам, Хранителям, поговорить-то не с кем. Бывает, конечно, что в одном месте насколько ангелов собираются, вот только о чём с ними разговаривать, да и некогда нам лясы точить. Сделал своё дело, подопечного спас и давай дальше, на службу, к другому подопечному. С Машей же было совсем по-другому. В плане работы она не доставляла мне совершенно никаких хлопот. Дорогу переходила исключительно на зелёный, и то, посмотрев по сторонам. Питалась правильно, тщательно выбирая продукты, да и допоздна нигде не засиживалась. Вот и выходит, что появлялся я у неё не по работе, если можно так сказать, по зову сердца. Мы могли часами бродить по городу или целыми днями напролёт сидеть в её маленькой квартирке и говорить, говорить, говорить… Ни о чём… И обо всём… Мне нравились её глаза и эти еле заметные шрамы на лице, нравился её голос, и… Мне нравилась её прямолинейность.

– Семён! – Говорила она – Твои крылья – это совсем бесполезная вещь! Ты всё равно ими не пользуешься для полётов, а из-за них ты не можешь носить приличный костюм. Это возмутительно! Кто это вообще придумал, приделывать к спине нормальных ангелов эти бессмысленные штуки?! Скажи, кому нужно пожаловаться, чтобы убрать этот атавизм?

В такие моменты я понимал, что лучше молчать, потому что, несмотря на внешнюю скромность, Маша была девушкой решительной, и если бы она узнала, кому жаловаться, то обязательно бы пожаловалась, причём не откладывая это в долгий ящик. Я просто молчал и улыбался, если ангелы вообще могут улыбаться, но мне кажется, что это называется именно так.

– А эти ваши метания туда-сюда! – Продолжала распалившаяся Маша. – Ни отдыха, ни продыху. Вот где ты сегодня с утра был? Опять своего второго из передоза вытаскивал? А взамен тебе что? Тебе ведь даже отдохнуть негде. Вот где у ангелов курорт? Ну, или там дом отдыха? Нету? Одно у вас на уме— работа, работа, работа! – Не унималась Маша.

А я слушал её и боялся ответить, что лучший отдых для ангела-хранителя третьей категории по имени Семён, это быть рядом с ней и слушать её возмущения по поводу отсутствия ангельского профсоюза и ужасных условий труда.

Прикипаю!

Я понял это ещё тогда, в день нашего первого знакомства, ведь недаром эти детские глазки и «Привет. Меня зовут Маша» не шли у меня из головы. Но сейчас, спустя тринадцать лет, я осознал это полностью и понял, что ничего не могу с этим сделать. Какое-то время я, конечно, корил себя, но, в конце концов, отпустил чувство вины, и сразу стало легче. Я просто наслаждался, и впервые, за много-много лет, я чувствовал не просто удовлетворение от своей работы, а настоящее счастье.

Я знал, что это должно было случиться. Но я не ожидал, что так скоро.

Был вечер, моросил дождик, и мы шли по набережной. Мы любили гулять в такую погоду именно по набережной. Людей практически не было и можно было болтать, не опасаясь, что Машу загребут в психушку. Вот и сегодня мы обсуждали очередные веяния человеческой моды на способы умерщвления собственной плоти. В общем, говорили о курильщиках и алкоголиках. И в тот момент, когда наша беседа подошла к вечному вопросу, что лучше – сиюминутное счастье от водки или постоянное неудовлетворение закоренелого трезвенника, у меня завибрировали крылья. И это были именно Машины вибрации. Я так отвык от того, что ей может что-нибудь угрожать, что не сразу сообразил что происходит.

Вокруг никого. Город тихо готовился ко сну. Даже машин не было видно.

К тому моменту мы уже подходили к Машиному дому, и я на всякий случай, быстренько метнулся в подъезд, чтобы проверить его на безопасность. В подъезде было пусто. Крылья вибрировали так же настойчиво, как тогда в детском саду, тринадцать лет назад. И тут я увидел их.

Ангел перворазрядник мелькнул в окне второго этажа. На третьем между комнатами заметался пятиразрядник.

– Что происходит? – Спросила Маша, остановившись перед дверьми подъезда. – Ты меня совсем не слушаешь!

– Пока не знаю! – Коротко ответил я.

Крылья тарабанили так, что казалось я вот-вот взлечу, а в доме стало всё больше появляться наших…

– Не ходи домой! – Скомандовал я и метнулся вовнутрь, чтобы понять, что же всё-таки происходит.

И именно в этот момент прогремел взрыв!

Этого не ожидал никто, кроме пятиразрядника с пятого этажа, но и он ничего не успел сделать. Передо мной просто возникло огненное облако, которое вдруг разлетелось осколками бетона и арматуры. А ещё через мгновение весь подъезд со страшным треском поехал вниз, складываясь как карточный домик. Наши пытались хоть что-то сделать, но шансов не было ни у кого. Я слышал лишь последние вздохи подопечных и тонкие звуки порвавшихся струн, звуки с которыми душа покидает тело. Я метнулся назад к Маше. Она, слава Богу, серьёзно не пострадала. Взрывной волной её отбросило на несколько метров, и благодаря этому она не оказалась под завалом. Она лишь смотрела на происходящее широко открытыми глазами и молчала. Быстро просканировав её на повреждения, я убедился, что всё в порядке, но крылья продолжали вибрировать!