Евгения Изварина - Дом для одной свечи: стихотворение

Белая ветвь горчит на обнажённом сломе.
Кружится голова.
Пока не звезда – светят в дверном проёме
лучшие дни, слова.

На молчаливый сговор зеркала и уродца
этот закон похож:
многое – обещается,
малое – достаётся,
лучшее – не берёшь.

Электричество, трение янтаря
о золотое руно звёзд –

белую высоту беря,
в небо падает чёрный дрозд.
Дальнейшее – лишь пересказ
сновиденья взаймы:
он там исчез, где янтарный глаз
ещё светился сквозь ситец тьмы.
По кормушкам – пшено, сухари, миндаль,
нас отстреливают за разбой…

Воздух исчезновенья! – дай,
расколов янтарь, подышать тобой.

серебристое кино
мой мальтийский сокол
перстень постучит в окно
и не надо стёкол

только сумерки
прости
дёшево продашь их
по запястьям травести
чьи-то после наших
грозовые заодно
близость и прохлада

перстень постучит в окно
и руки не надо

Гладь продольна и вольна
не дышать.

Но посерёдке
вдруг продёрнута волна
через две взаимных лодки.

Это
лента – или шрам?
Ожерелье – или привязь?
Кто им встречи пожелал?

Появились – как приснились…

вся надежда богов на любовь без опыта
лента реки то и дело подковой согнута
у следящих вдвоём с моста за тенями рыбьими
все четыре руки то и дело бывают крыльями
вместо сердца то пёстрый птенец то хрустальный шарик
и это никому не мешает

Как спадающий дрожью по коже
слепок времени восковой,
чт о и с кем – позабудется тут же,

а с тобой –

это как подожжённых бумажек
свежий ветер щепотку берёт:
огнекрылок с поляны в овражек
опаляющий перелёт…

Теплее тополя сосна –
всё дело в полости смолистой,
где сердца выжженная пристань
ему – просторна,
ей – тесна.

Как в океан весло,
прикосновение проросло,
зелёные пустило побеги
в недозволенные обереги
твои –
таинственность и невинность…

И лодка остановилась.

речь ночная
решётка и печь

или с этой волны начиная
губы жемчугом не обжечь
и вода ключевая
всё равно серебро или сталь
вдоволь пью из ладони порожней

если можно желаннее стань
потому что нельзя безнадёжней

…баю-бай – гуляй лугами,
голубиными кругами –
там за лунной полосой
с незаточенной косой
кто-то ходит,
плохо косит,
жалко – имени не спросит,
жалко – времени не даст,
переворачивая пласт
перепутанных корнями
трав, куда и нас роняли
из карманов,
из прорех
попечители печали,
заглядевшиеся вверх…

тёмно-зелёным, со дна озарённым ковчегом лета
церковь плывёт, в чистый мёд иссушая горечь –
о четырёх дверях на четыре стороны света.
Через них и выносят в полночь
все до одной иконы, лампады, свечи –
и гасят огни далеко в поле,
и святые лежат на траве,
смотрят на звёзды,
может быть, припоминают земные просьбы,
недомолвки,
встречи…

будущее было зелёным берегом
что же настоящее чёрный ящик

заходи как музыка к неуверенным
закрывай глаза среди говорящих

собеседников нет чтобы ты поверила
голосам не пробиться через ресницы

глубоко в небе растёт дерево
высоко в сердце летят птицы

Моя душа к твоей на Валаам
восходит по ветвистым зеркалам,
беря ступень как ноту – наугад.
Но
так и земли касается вода:
проститься – или встретить безоглядно
друг друга навсегда?

Болит острее спрошенное строго –
и я не знаю, мало или много
у сердца сил?

Но так и Христофор, псоглавый голубь,
через печаль – Звезду в ладонях голых
переносил…

Семь замк о в,
душа китайца,
сердце иноходца –
не о счастье спотыкается,
не о горе бьётся,
жизнь сочтя и чудеса её
невысокой ставкой.

…Семь замк о в –
в одно касание,
согнутой булавкой.

Решительно и неумело
прощаемся,
передаём дела…

То ли письмо сбылось, пока горело,
то ли луна