Оксана Кириллова - Делия

– А… она еще сдает?

– Да, сейчас в кабинете. И Соня с Лизой тоже там. Я первая из нас отмучилась.

«Из нас»… дружная компания… эх… да ну, бред. Не может у четырех человек быть такой же тесной дружбы, как у двух. Дружить со всеми – это все равно что ни с кем.

– Не хочешь со мной их подождать? – внезапно предложила Настя.

– Зачем? – удивилась я.

– Поздравишь Лину с успешной, надеюсь, сдачей… думаю, ей будет приятно… а то вы что-то совсем перестали общаться, – заметила она.

– У нас разные интересы, – независимо отозвалась я, не представляя, впрочем, что это за «интересы».

– Так что, не хочешь подождать?

– Почему же. Подожду, – внезапно согласилась я.

Помню, когда выяснилось (еще давно), что почти все экзамены мы с Линой сдаем в одни и те же дни, я представляла, как, едва получив свою оценку, я сломя голову буду мчаться к ее кабинету и гипнотизировать взглядом дверь, пока она не откроется и счастливая Лина не устремится ко мне… А если ее экзамен закончится раньше моего, то, наоборот, я, выйдя в коридор, застану там ее… Но теперь вместо меня ее ждет новая подружка, а я просто случайно проходила мимо.

И все равно – хотя бы из уважения к былой дружбе – я дождусь ее, поздравлю, пожелаю ей удачи на новом пути и потом уже гордо удалюсь. Пусть потом мы больше и словом не перекинемся, но сейчас… сейчас я должна.

Долго ждать не пришлось. Не успели мы с Настей подойти к кабинету, как из-за его двери выскочила Лина и, не пытаясь скрыть радость, прокричала:

– Я! Ученица! Физмата! Все!

– Что, «пять»? – защебетала Настя, прыгая вокруг нее. – Да? Ура, ну какая же ты молодчина! Поздравляю, одноклассница!

Они крепко обнялись, и теперь только из-за Настиного плеча Лина заметила меня, стоявшую слегка поодаль. Видимо, не зная, как реагировать, она быстро отвела взгляд. Порадовавшись ее растерянности и тут же почувствовав себя хозяйкой положения, я поспешно подошла и произнесла:

– Привет. Я тоже только что сдала последний экзамен. Решила вот подождать…

– А, ясно, – небрежно отозвалась Лина (даже не спросила, как я сдала!).

– Послушайте, – вмешалась Настя, – а не отметить ли нам в кафе, когда все освободятся? Мороженого поедим… Оль, давай и ты с нами!

– А зачем ей? Наверное, она со своими одноклассницами отметит, – без всякого выражения сказала Лина, обращаясь к Насте (будто меня и рядом не было).

– Как тебе не стыдно! – возмутилась та. – Человек, между прочим, специально тебя ждал, а ты…

– Да нет, ты права, – заявила я, глядя прямо на Лину. – У меня другие планы. Я узнала, что с экзаменами у тебя все отлично – этого достаточно. Поздравляю, удачного лета.

– Ага, спасибо, и тебе.

В ее голосе не было ни скрытой обиды, ни злости, ни нарочитого пренебрежения – гораздо хуже: ей просто было все равно. Первоначальная растерянность уступила место вежливому безразличию.

Но что я ей сделала? Она уже наладила связи с будущими одноклассниками – почему она не хочет даже, чтобы я просто посидела с ней и ее подружками полчасика в кафе? Неужели я своим видом испорчу ей праздник? Может, она затаила на меня обиду? Но на что? Нет, так нельзя оставить… надо все выяснить.

– Я ухожу, – сказала я, снова посмотрев Лине прямо в глаза. – Позвони мне вечером. Пожалуйста. Надо поговорить.

– Ладно, – пожала она плечами – странно, что не добавила что-нибудь вроде «надо так надо» – прямо Золушка, на которую свалили еще одну обязанность.

– До связи. – Я упорно сверлила ее взглядом, и она быстро опустила глаза.

– Пока.

***

По моим подсчетам, вечер начинался в пять.

– Шестнадцать часов – это еще день, а семнадцать – уже нет, правильно? – уточнила я у родителей, когда мы пили чай с тортом, купленным в честь окончания моих экзаменов.

– Верно, – отозвалась мама. – Да ты не волнуйся. Сейчас темнеет поздно. Может, она гуляет еще.

– Может…

Я посмотрела на часы (восемнадцать сорок) и на радиотелефон, который начиная с семнадцати ноль ноль таскала за собой даже в ванную. От моего взгляда телефон внезапно ожил и зазвонил.

– Вот и твоя «лучшая подруга», – улыбнулся папа. – Что же ты, отвечай.

Но я знала, что это не она, еще до того как посмотрела на дисплей: аппарат издавал такие натужные звуки, будто ему было крайне сложно донести до нас свою мелодию. Так он «напрягался», только когда звонила тетя Роза.

– Пожалуйста, не бери трубку! – взмолилась я (мама уже протянула руку к телефону). – Это надолго, а я жду звонка!

– Это разве не… о Господи. Только ее не хватало. А я смотрю, что-то ты не торопишься отвечать. Кто разговаривал с Розой в прошлый раз?

– Думаю, я. Точно я, – отозвался папа, сразу повеселев (его очередь теперь нескоро).

– А до этого? – осведомилась мама, все еще держа руку над усиленно звонящим телефоном.

– Я, – пискнула я, хотя была уверена в сказанном лишь процентов на пятьдесят.

– Да хватит! Ты была уже давно. По-моему, я.

– Боюсь, ты огорчишься, но это была Оля, – вмешался папа.

– Что, теперь я?! Ну нет. Хоть раз можно и не ответить вообще, – мгновенно приняла решение мама. – Можем мы, в конце концов, уйти куда-нибудь!

– Если не перезвонить ей хотя бы завтра, в следующий раз она будет больше обычного ныть о том, что ее все игнорируют, – предостерег папа.

– Так перезвони!

– Я?! Я-то почему?! Очередь твоя!

– Я пропускаю свою очередь!

– Так нечестно! И вообще, если пропускаешь, следующая все равно Оля, а не я!

Пока родители спорили, телефон прекратил самоистязание и затих, и я вздохнула с облегчением. Даже если завтра придется выслушивать двойную порцию тети Розиных излияний, главное, чтобы сегодня вечером телефон не был занят. Это важно.

Однако я, похоже, напрасно беспокоилась: было уже семь, а Лина все еще не думала звонить. Точнее, я не могла знать, что она там думала, но что не звонила – это факт. «А когда бы это сделала я на ее месте? – размышляла я, смывая Fairy с тарелок (чтобы занять себя делом, я вызвалась помыть посуду). – Мне сказали «вечером» – и я подумала: «Ну что ж, часиков в восемь»… Так? Да, скорее всего, не в пять. Мама Лины рано ложится, так что это должно случиться до десяти. Но до десяти еще три часа!»

Признаться, я редко проявляла такую фантазию в выборе занятий, как в тот вечер: закончив с посудой, я сплела фенечку (вторую или третью в моей жизни), прочитала страниц десять первой попавшейся книги (первым попавшимся оказался словарь ударений), полистала фотоальбомы, попробовала даже порисовать. Отказалась от идеи посмотреть фильм или послушать музыку: возникала опасность не услышать звонок. В общем, ожидание мое было терпеливым, упорным и преданным и продолжалось до тех пор, пока мама, войдя в комнату, не сказала:

– Слушай, мне кажется, твоя Анфиса уже не объявится. Может, она просто забыла?