Андрей Киров - Про золотую рыбку (сборник)

Я заглянул через её плечо внутрь стального ящика.

Десятка два толстых пачек денег, пистолет-пулемёт типа «узи» и три тугих целлофановых пакета с, как я догадался, таким же порошком, какой я реквизировал у начальника цеха.

Я усмехнулся: нехилая тут у них, оказывается, лавочка, а рабочим платят гроши и условия труда – полная, смею выразиться, джопаридзе!

Секретарша без церемоний сунула руку в сейф и, игнорируя кокс, бабло и мэшин-ган, вытащила кожаную папку, которую я не заметил.

– Вот она! – просияла девица, щёлкнула позолоченой застёжкой, раскрыла её и, перебирая пальчиками плотные листы бумаги, впилась взглядом в её содержимое.

Так продолжалось минуты две. Казалось, девушка напрочь забыла обо мне, так, наверное, было интересно на страницах папки. Я терпеливо мялся рядом, не зная, что делать, и бросая редкие взгляды в содержимое документа, которое мне показалось филлипинской грамотой.

Не выдержав затяжного кабинетного безмолвия, я, тронув её за локоть, спросил:

– Ас этим, что делать? – И кивнул головой в сторону раскрытой дверцы сейфа, намекая на содержимое ящика.

– Забирай! – ответила девица, даже не повернув головы от магических страниц, словно в них был код Апокалипсиса, и от его разгадки зависело если и не будущее человечества в целом, то наше, во всяком случае, точно. Секретарша, не отвлекаясь от документа, уселась мягким местом прямо на стол, чтобы было удобнее читать, я так понял.

Дело хозяйское, подумал я, нашёл полиэтиленовый пакет в шкафу, бережно положил в него пачки с драгоценной бумагой и порошком из сейфа; «узи» я положил на стол, рядом со Светиной красотой, какой она ёрзала от возбуждения по оргалиту, не забывая рыскать взглядом по тексту.

Я подумал, не заправить ли мне ноздри «коклундайером» [34] коклундайер – кокаин , вон его сколько, хватит на батальон коксоманов [35] коксоман – наркоман заправить и не один раз коксануть не по-детски, может, опять нарисуются битлы, что-нибудь зажигательное, в тему текущего момента, или роллинги споют «сатисфэкшен» – тоже группа, достойная самых изысканных похвал, чтобы в кабинете немного веселее стало. А после этого оприходовать Свету, но не как legar-didroer, а поставить её в полунаклоне: грудь и живот на столе, ноги на ширине плеч, и отсандалить как следует, чтобы дым пошёл коромыслом и эта принцесса глиняных карьеров прочувствовала себя полноценной woman! А то уж она чересчур загрузилась в филькину пропаганду: вон как глазами ест содержимое страниц, как бы у неё не зашкалило в голове от информации для внутреннего пользования работников ИТР…

От таких мыслей я сразу как будто попал под локомотив виннипег-джексон. Достал из кармана початый пакет с порошком, сделал по уму, прямо возле Светиной пинджи-дори [36] пинджи-дори – попы , на какой она сидела в пяти сантиметрах от места, где я соскребал отнюдь не сахарную пудру в белоснежную линию на вершине Килиманджаро, и, морщась и вздрагивая, втянул ноздрёй этот яд вместо нафтизина. Сразу в мой мозг словно воткнули тысячу иголок, будто я – тряпичная кукла, в какую чёрный колдун втыкает их, чтобы заморить единорога. Одновременно мне стало казаться, что он у меня заработал процентов на пятьдесят, не хуже, чем у одной героини боевика, и смог частично воспринимать многомерную реальность, и уже начал в неё погружаться, правда, без галлюциногенных концертов, но в этот момент секретарша отвлекла меня от увлекательного эксперимента вглубь непознанных вселенных.

– Это то, что надо! – воскликнула она и посмотрела на меня. Глаза у неё сверкали, как два алмаза по сто карат, и лицо стало просветлённым и счастливым, как у футбольного фаната, когда его команда разгромила противника со счётом 10:0. Не замечая, что я нахожусь в глубоко личном кайфе, выпав из этой системы координат за исключением физической оболочки, она произнесла: – Милый Рома! Ты не представляешь, – потрясла у меня перед носом папкой, – какая это навороченная байдовина! Дай я тебя поцелую, голубчик!

– Поцелуй, восхитительная принцесса грёз! – сказал я в полном восторге, с трудом вылезая из дурмана и включаясь в реальность, пропустив мимо ушей среднюю часть её реплики. – И пусть после этого поцелуя метеорит упадёт на Лондон, горизонт взорвётся тысячью сверхновых звёзд, и я умру счастливым у твоих ног, окрашенных семипалатинскимджоульконвергентнымчайфайзергроудбитморродагсеном, и другого кайфа мне в жизни больше не надо!

Секретарша засмеялась впервые за это утро, и мне очень понравился её смех – заразительный и лёгкий; таким смехом смеются только дети и очень красивые девушки, испытавшие с мужчиной в первый раз восемь качественных оргазмов, и, обвив мою шею руками, сделала так, как сказала. Взасос пухлыми, мягкими губами. Да так хорошо поцеловала, сучка, что у меня замутилось в голове круче, чем от порошка; ноги ослабели, пакет выпал из рук, и мелькнула мысль, как же она тогда хороша в продолжительном ласкании маленького повелителя глубоких женских тайн, если я при простом поцелуе чуть ли не падаю от удовольствия! Не зря, значит, этот аллигатор-легар дарил ей дорогие подарки и обещал жениться! Этой восхитительной сучке всё пообещаешь после таких поцелуев! В голове у меня и без битлов-роллингов зазвучали серенады и даже кусок из оперы Даргомыжского, хотя я и не был поклонником классической музыки: как она туда попала не понятно. А когда девица прижалась ко мне плотнее, что я, даже несмотря на одежду, почувствовал жар её тела и совсем начал терять контроль над ситуацией.

Тут я понял, что настал момент действовать более решительным образом. Без лишних слов, жестов и восклицательных знаков я сдёрнул прелестницу со стола за руку, развернул к себе спиной, наклонил и задрал её кожаную юбку, подумав, что и директор, наверное, проделывал с Аспазией Вавилонской подобные выкрутасы. Перед моим взглядом предстали две почти идеальные мячикообразные выпуклости, гладкие, как лысина бич-стокера, без единого микрона целлюлита. Я понял, что девица реально была идеальным объектом для наслаждения для настоящих мужчин, и чуть не потерял сознание при виде такого откровенно-наглого совершенства женских прелестей нижнего уровня, ставящего под сомнение все достижения стерильных мэнов в области науки и техники и даже загадку «лыбу давящей» знаменитой картинной ханжи [37] «лыбу давящей» знаменитой картинной ханжи – Джоконды из европейского музея, и загорелся желанием немедля опробовать их на профпригодность как объект наслаждения уровня люкс одним весьма пикантным мужским органом. Я тут же забыл про деньги, наган и порошок и только собрался всерьёз взяться за дело, как в дверь постучали, и через миг просунулась взлохмаченная, местами подпалённая голова. На багровой, как варёная свёкла, физиономии с полным отсутствием растительности, включая брови, глаза вращались со взглядом бешеной обезьяны, чудом спасшейся от пожара в джунглях. Мне опять пришлось отдёрнуться от секретарши: в обезображенной физиономии я с трудом узнал начальника цеха. Однако! Силён оказался парень к воздействию электрошокера! Сто тонн навоза в гору на колхозной телеге, – сегодня явно не мой день! И с этим придётся смириться, а то как бы не было хуже! «Хен-за, бэйби-хен-за, бэй-би хен-за, бей-би, бей-би!» – зазвучал в голове мотивчик, но явно не битловский и роллинговский.