Селим Ялкут - Ходили мы походами (сборник)

Аркадий в приемной не задержался, но подумать на ходу успел: – Типичный мафиози, прямо из фильма.

Участники разговора уже собрались. Моргулис – на хозяйском месте за столом. По хмурому выражению Аркадий понял, за ночь отрадных новостей не прибавилось. Под стеной сидел розовый старичок, похожий цветом на куклу Барби. Голова будто присыпана тополиным пухом. Старик сидел, сложив на коленках руки, симметрично и точно, ладошками вниз, видно, знал дисциплину. Еще один – морщинистый, непонятный, с темным черепом сидел рядом со столом Моргулиса, в кресле, явно предназначенном для почетных гостей. Из-под расстегнутого белого воротничка выпирал еще один – черный, туго облегающий шею под самый подбородок, как у какого-нибудь пастора. Вот только рожа – жеваная, с набрякшими подглазьями, равнодушная, была далека от святости. Этот – явно здесь главный смотрел на Аркадия невыразительнее и скучнее всех, будто на кисть винограда или, например, персик, и размышлял, борясь с тяжестью в желудке и дремотой после сытного обеда: может, прикончить и этого, заодно, раз уж попался на глаза… Чепуха, конечно, но, может, не совсем.

– Я – минута в минуту, – подчеркнул Аркадий. И сейчас, и впредь (скажем, забегая вперед) к нему часто приходило ощущение нереальности происходящего. Вроде бы, все это – не с ним, а если с ним, то не наяву, а в каком-то нелепом сне.

Кивнули. Розовый старичок даже с готовностью, приветливо. Моргулис заговорил, почтительно склонясь к креслу.

– Яша, это тот архитектор. Я его знать не знаю. Разыскал там Мэру и требует, чтобы мы поручили ему проект переделки ресторана. Мэра его видела всего раз. Сам признает. А теперь явился сюда. Расскажите, – Моргулис обратился к У. – Что вы от нас хотите?

Аркадий уселся на стул посреди комнаты (Моргулис жестом пригласил) и заговорил, обращаясь к персонажу в кресле. Ясно, это и был заказчик.

– Я строил и этот ресторан, и эту гостиницу. Автор проекта. И я заинтересован в их сохранности. Тем более, работа выдвинута на премию.

Так вкратце прозвучало. Помолчали, вернее, кресло продолжало молчать. Моргулис выждал паузу и заговорил. Сразу взял агрессивный тон. Понятно, для кого старался.

– Послушайте, что вы такое рассказываете? Вы что, сами не видите. Ресторан дохода не дает, гостиница ваша – пустая. Люди горят. А вы нам про какие-то премии… Есть нечего.

– Тем более. Для того и принимают Закон об авторских правах, чтобы произвола не допустить. А премии будут, можете не сомневаться. – Теперь Аркадий и сам поверил: он должен получить премию. Вообще, когда давили, да еще так грубо, он чувствовал себя уверенно. Если Моргулис хотел сбить, то просчитался.

– Перестань. – Моргулис вдруг перешел на свойское ты. Скажи прямо, чего хочешь. Не финти.

– Я хочу, – Аркадий говорил веско, будто диктуя, – чтобы любые изменения проекта, тем более меняющие его назначение, были согласованы со мной, как с автором. Чтобы проект переделки поручили мне. И авторский надзор за реконструкцией.

– Ты казино когда-нибудь строил?

– Меня, кстати, твоя жена уже спрашивала. Нет. Казино я не строил. Но сделаю лучше других. У меня вся информация. И по зданию. И по согласованию. И по организации работ.

– А у нас, ты думаешь, нет? Вон. – Моргулис кивнул на телефон, а потом в сторону дисциплинированно молчащего старика. – Только спросит. Любой замер. Любая цифра. За пять минут будет на столе. Объясни все-таки, зачем ты нам нужен. Я не понимаю. – Разговор обострялся. Заказчик пока помалкивал, сидел раздутый от важности, непроницаемый. Моргулис обернулся к нему, хлопнул себя в грудь обезьяньей лапой.

– Яша, клянусь, первый раз его вижу. Мэра приедет, подтвердит. Что с ним делать?

Яша не отвечал, дремал, как сфинкс.

– Слушай, – сказал У. Моргулису, – ты можешь на немецкий перевести. – Он – архитектор? – Кивок в сторону старика.

– Йа, йа. – Подтвердил немец, он понял, что разговор о нем, и напряженно всматривался в лица.

– Спроси его. Он строил казино когда-нибудь?

– Да, это не важно, пойми…

– Нет, ты спроси. – Настаивал У, тыча в немца пальцем. Тот и сам потянулся верблюжьим личиком, желал понять, чего хотят. Моргулис неохотно перевел.

– Найн, найн. – Немец удивленно замотал головой. Должно быть, речь шла о чем-то уже известном и решенном.

– Я вас, ребята , не понимаю, – сказал Аркадий запросто. – Если вы, конечно, на самом деле решили строить. Как я могу доверить свой дом какому-то немцу, который его ни ухом, ни рылом, казино не строил и, вообще, может, забыл, как карандаш в руках держать. Это что, серьезно? Нет, я на это не подписываюсь.

– Тебя никто и не просит, – буркнул Моргулис. Он сбавил тон. Видно, в чем-то его Аркадий убедил, Ты хоть сам в казино был?

– Был. В Индии. В прошлом году.

– В синагоге ты был в Индии. – Сказал Моргулис почти ласково, а сам еще раз глянул в сторону молчащего заказчика. Явно ждал указаний.

В ответ на синагогу Аркадий поиграл скулами и спросил: – Ну, как же он будет проектировать, если ни одного размера не знает? А играть во что?

– Это наше дело, – отмахнулся Моргулис. – Рулетка. Черный Джек.

– А какой зал? Сколько столов? Где бар? Где подсобки? Где сейфы? Пожарный выход? Ё-моё. Да, вы что? – Аркадий говорил напористо, путая впечатления от виденного в фильмах, с тем, что пришлось строить. Тем более, кое-какие мысли уже вертелись. – Да, он наших материалов не знает. Марки бетона. Как кирпич кладут. Он вам выстроит мавзолей. Я дело предлагаю. А вы…

– Предлагаешь? Ты за горло берешь…

– Интересно. А что б ты запел, если начнут твой дом курочить. Я разве не даю? Бери землю и строй. Немец тебе такого наваляет. Так ты ко мне залез.

Тут в бесплодную, в общем, перепалку вторгся посторонний звук, какое-то шипение, будто на старую допотопную пластинку, например, Шаляпина, заезженную тысячами прослушиваний, водрузили грамофонную иглу. Шипение, очевидно, доносилось из кресла. Моргулис замер, лицо почтительно вытянулось. Молчавший до сих пор заказчик воздел руки (на обеих было по массивному золотому перстню) к черному воротничку, зацепил там изнутри, и наружу из самых глубин тела понеслись дребезжащие металлические звуки. Что-то еще шипело, булькало, соскакивало, прыгало, путалось, как та грамофонная игла на доисторических трещинах, но постепенно шипение стало равномерным и из этого фона донеслись неясные, нечеловеческие прямо звуки. Моргулис был весь почтительное внимание, немец вертел головой. Аркадий застыл, удивленный.

А шипение, тем временем, стихло. Булькнуло еще с урчанием, будто сошла последняя вода в раковине, и стало неожиданно тихо. Приятнейшая наступила тишина.

После этого Моргулис сказал, как бы обращаясь сам к себе. – Я уверен, смокинг не нужен.