Дмитрий Беляков - Байки от фельдшера скорой помощи. Книжка первая

Но скорую не ругала. Успокоившись, просила прощение за причинённые неудобства и жалилась, что не может отблагодарить бригаду материально. Типа, деньги теперь другие, не те, что прежде и пенсии на жизнь хватает, но всё равно впритык.

– Эхх – обычно заканчивала диалог бабка – Вы б ко мне лет двадцать назад приехали бы. Я б вам, золотым, всё бы отдала. А вот дура была.

И начинала хихикать.

***

Акулина лежала на кровати лицом вверх. На лице покойной почему то не было умиротворения, какое обычно бывает у стариков, умерших своей смертью. Наоборот. Лицо выражало крайнюю озабоченность и недовольство. Участковый милиционер уже был в квартире и что-то сосредоточенно писал, сидя за столом, где ещё стояла одна непочатая бутылка водки и пустая банка из под пива.

– А что за праздник то? – фельдшер поставил ящик на пол и поздоровался с милиционером

– Как что? Так день торговли вчера по советскому стилю был. Я сам удивился, что вечером мата с балкона слышно не было. Обычно, так соседи звонили, просили унять старую. А тут вишь, дело какое.

– Кто нашёл то? – фельдшер достал бланк и сел на соседний стул.

– Дочь до мамы не дозвонилась, приехала. Я её за соседкой послал. Паспорт никак не найдём. Может соседка в курсе, где искать? Она у Акулины типа приходящей домработницы была на общественных началах. А может дочка попросила приглядывать. Не знаю, не вникал.

В комнату вошли дочь Акулины и соседка.

– Вот здесь она документы хранила – соседка указала на нижний ящик комода – Она сама говорила, что тут все документы и сбережения лежат. Только я никогда не видела, чтоб она этот ящик при мне открывала. Пробовала раз, прости меня Господи, полку то выдвинуть, так она так орать начала, что я больше к комоду близко не подходила. Да и закрыт у неё этот ящик. На ключ. А где ключ у неё я и знать не знаю.

Милиционер, секунду подумав, подошёл к покойнице. На тощей её шее, на верёвке висел небольшой ключ. Осторожно разрезав верёвку, милиционер подозвал к комоду всех участников события и вставил ключ в замочную скавжину.

Всеобщий вздох мог запросто спровоцировать воскрешение из мёртвых. Ящик комода был доверху набит деньгами. Советскими деньгами. Нераспечатанные пачки пятидесяти и сторублёвых купюр аккуратно заполняли ящик. И, судя по отсутствию пыли, пачки регулярно пересчитывались и заново укладывались обратно в комод.

– Вспомнила! Точно! В этот день она рехнулась? – первая оправилась от изумления дочка.

Соседка, словно что-то вспомнив, утвердительно закивала головой:

– Деньги! В этот день деньги поменяли. Павловская реформа! Вот с чего у неё ум подвинулся.

– Да уж – задумчиво произнёс участковый – О, как старушка под раздачу попала. Поневоле свихнёшься.

– Точно – фельдшер взял в руку одну из пачек и примерил её на вес. – Да и не такая уж она старушка тогда была. А поди, как торкнуло.

– Эх-х. Знала б раньше… – дочь грустно изучала внезапно свалившееся на неё «наследство».

– … стало б тогда две дуры вместо одной – докончил предложение фельдшер и бросил «котлету» денег обратно в ящик. – Ты согласен со мной, лейтенант?

Ветераны.

– Помню, деда одного забирали. Я тогда на коммерческой скорой подрабатывал…

Врач уселся в кресло и отложил только что заполненную карту вызова. Коллеги и студенты, до этого момента судачившие о грядущем дежурстве на День Победы, примолкли. Врач всегда рассказывал интересно.

– Ну вот. Крепкий такой дед, шустрый, хоть и стенокардия у него постоянно о себе знать давала. Но всё равно ухоженный, подтянутый. Оказалось немец. Настоящий. Из Германии. По-русски хлеще нашего и говорил, и матерился. А забирали из офиса, где дед этот консультантом был по какому то бизнесу. Точнее, он этот бизнес и организовал ещё на заре перестройки. Потом передал управление сыну, а сам остался у него консультантом. Это мне как раз сын рассказывал, пока мы его отца в больницу везли.

Дед, как оказалось, ветеран вермахта. И удостоверение даже с собой было. Воевал на восточном фронте. Потом плен, Сибирь. Лет пятнадцать по лагерям. Там, кстати, и язык выучил по полной программе. От литературного, до фени. Когда в Германию вернулся, денег от своего государства получил за все свои мытарства. Почёт, уважение. Бизнесом занялся. Но о России не забывал. Помнил и всегда с уважением о ней отзывался. Уж чем она ему понравилась? А как перестройка началась, решил в России филиал своей фирмы открыть. Но, сами понимаете, Россия – не Германия. Здесь любой бизнес постоянно на нервах. Вот стенокардия его после очередной налоговой проверки и подкосила.

В общем, сдали мы деда в самую, что ни на есть дорогущую клинику. Его страховая контора не скупилась, да и сам дед не сильно бедно жил. В приёмном его чуть не профессора встречали. И сразу по полной программе обследование.

Выезжаем мы с территории, метров триста проехали, а нам с тротуара народ руками машет. Дедок в магазине завалился. Охраннику показалось, что дед что-то в карман сунул и наорал на него. Дед психанул и на пол осел. Что делать? Не имеем права отказать, остановились. А там шок кардиогенный. Взяли в машину, по полной программе полечили. Тут городские подлетели, с моей подстанции ребята. Деда им передали и распрощались.

Потом коллеги мне рассказывали, что дед им пару раз клиническую смерть выдал, пришлось током бить. Куртку его потрёпанную сняли, а под ней пиджачишко. Весь в орденских планках. Особо рассматривать времени не было, но судя по всему, дедок в Великую Отечественную не на печи отлёживался, а честно Родину защищал от супостата.

Короче, приняли они решение везти деда в ближайшую больницу по жизненным показаниям. А ближайшая, как вы поняли, была эта самая дорогущая клиника.

Ох и вой там начался, когда они деда на каталке в приёмное закатили. С требованием срочно определить больного в кардиореанимацию. Никак брать не хотели. Везите, говорят, в городскую. Но наши народ ушлый. Тоже хай подняли. Дескать, не возьмёте ветерана – такой скандал поднимем, что мало не покажется. Сдались. Ладно, говорят, возьмём. Состояние стабилизируем, а потом переведём в городскую.

Ну, ребята спасибо сказали и убыли восвояси с чувством глубоко исполненного долга.

– Красавцы! – один из слушателей восторженно прицокнул языком – Нашли чем зацепить. А так бы пришлось в городскую везти. По пробкам. Глядишь, и не довезли бы. Живой дед то?

– Вот чего не знаю, того не знаю – врач виновато развёл руками – В эту клинику мы больше никого не возили полгода, а потом уж и забылось всё.

***

Густав поправил узел галстука и постучал в дверь. Получив разрешение, он вошёл. Кабинет был просторный и светлый, главный врач улыбчивый и радушный, а предложенный кофе чем-то напомнил любимое кафе на окраине Вены, куда он всегда заходил, приезжая по делам в этот город.