Маргарита Шарапова - Чёртов круг. Цирковые истории

Меня тревожило, как воспримет Лина моих гостей, но она отсутствовала. Я наспех прибралась в номере, и парни как раз пришли. Принесли пять бутылок. И я ужаснулась от мысли: «Кто же это все будет пить?»

– Кальвадос, – представил спиртное Валдас, и опять же доселе я не слышала этого названия. Подумала разочарованно: «Почему все такие опытные, знающие, а я будто с необитаемого острова…» Действительно, ведь успели же они и в пиве разобраться, и курили правильно, и какой-то кальвадос откопали!

Имелось всего два стакана, и мы пили по очереди. Это не совсем удобно, потому что, когда пьют одновременно, то на тебя никто не смотрит, а тут я чувствовала себя неловко под взглядами юношей. Правда, они из вежливости старались не смотреть прямо, но все же, конечно, видели, как я кривлюсь и давлюсь.

Первой бутылки как не бывало. «Ловко мы!» – весело подумалось мне, а потом глядь – уже вторая пустая.

Тут объявилась Лина. Она шокированно уставилась на компанию, но я не дала ей опомниться, обняла сналету, расцеловала и заставила выпить полный стакан кальвадоса. Моя пьяная энергия сбила ее с толку и она подчинилась.

– Отрава! – воскликнула тут же. Я принялась рьяно отстаивать достоинства данного напитка, но Лина рассмотрела бутылку и ухмыльнулась:

– Дешевка яблочная!

Но выпитое подействовало и на нее, и вскоре мы сидели впятером на одной кровати, обнимались, раскачивались, и пытались петь литовские народные песни, но закончилось это всеобщим:

– О-ой, моро-оз… моро-о-о-оз, не-е моро-озь меня-а, ма-а-его-о коня-а-а-а-а-а-а… бе-ело-гри-и-ивого-а-а-а-а-а-а-а-а….

Постучалась дежурная и попросила шум прекратить, а посторонних удалиться.

– Сейчас все устрою, – сказала Лина, извлекла из недр чемодана коробку шоколада, схватила початую бутылку кальвадоса и ускакала в коридор. Вернулась через полчаса, взяла еще одну бутылку, целую, и опять скрылась, сказав, что они с дежурной классных мужчинок подцепили. Я поразилась, как можно променять общество моих мальчишек на каких-то там мужчинок и высказала Лине это. Она презрительно проговорила, что с детворой ей неинтересно.

– Мне нужен добротный секс, – заключила нахально.

Мы почувствовали замешательство и, когда она ушла, еще долго ощущали неловкость. Но кальвадос расслабил, и опять принялись петь песни.

Валдас вдруг трепетно обнял меня, и ткнулся поцелуем в щеку. И я чмокнула его. Он сказал:

– Я влюбился в тебя.

– Так не бывает сразу, – ошеломленно проговорила я.

Он опечалился:

– Я бы не торопился с признанием, но ты скоро уедешь, понимаешь?

И я кивнула, и лепетнула:

– Ты мне тоже очень нравишся.

Юрис расстроился:

– А я?

– А я? – повторил обиженно Женька.

Но мы прижимались друг к другу с Валдасом, и счастливо улыбались. И они стали молча смотреть на нас. Валдас что-то сказал им на литовском, и они засобирались. Я потребовала перевода, и Валдас сообщил, что они принесут еще вина. Но пацаны больше не пришли. Я догадывалась, что так и будет, и хотела, чтоб так случилось.

Мы долго целовались, а потом легли вместе. Я призналась, что у меня еще не было мужчины. И Валдас прошептал, что у него тоже не было женщины.

Рано утром я отправилась гулять с собаками, а Валдас пошел домой. Мы договорились встретиться вечером. Вернувшись в гостиницу, я с ужасом развернула постельное белье: кровь! В панике свернула и не знала куда деть, хотела замочить и отстирать, но тут явилась Лина и рассмеялась моему горю.

– Надо заплатить горничной, и дело уладится.

Я попросила ее сходить договориться, потому что сама сейчас не годилась на решительные действия, и она согласилась.

Белье поменяли. Причем горничная так хитро поглядела на меня, что я вся зарделась. Потом не смела поднять глаз на Лину, но она не обращала на меня внимания: завалилась спать и накрылась одеялом с головой.

А я залезла под душ и целый час, наверное, намыливалась и терлась мочалкой. И думала, что как это странно, что я встретила мальчика и влюбилась в него так случайно. Ведь я могла бы никогда не приехать в Клайпеду и не узнать его. Как бы тогда сложилась моя жизнь, и кто был бы первым мужчиной? Нет, мне не хотелось никого другого. Им не мог быть никто другой. Валдас внутренне очень похож на меня. Мы совершенно не стеснялись друг друга, как будто являлись одним человеком. И еще я удивлялась тому, что мир совсем не изменился с того момента, как я стала взрослой женщиной.

После ванной тоже легла спать, и Лина разбудила меня за час до начала представления, около трех.

– Чтоб я еще пила этот кальвадос! – пожаловалась она.

Мне тоже сейчас вспоминать о нем не хотелось.

Мы двинулись в Дом культуры рыбака. Валдас ожидал меня у служебного входа. За спиной прятал маленький как хвостик букетик беленьких цветов. Я взяла Валдаса с собой за кулисы, и он дивился тому, как мы компактно упаковались в вазу. После представления пошли вдвоем гулять по городу. Я впервые ходила с парнем в обнимку и, несмотря на то, что он чуточку ниже меня ростом, это – удивительно приятно.

– Ты любишь кататься на метро? – полюбопытствовал вдруг он. Я удивилась. Метро являлось неотъемлемой частью московской жизни, и слово «кататься» сюда не подходило. Оно напомнило мне детство, когда, действительно, поездка на метро воспринималась празднично.

– Не знаю.

– В Клайпеде тоже построят метро, – мечтательно проговорил он, и я поняла, что для него метро являлось чем-то вроде моря для меня, ведь он его никогда не видел.

– У вас есть море, – примирительно сказала я.

– Что море? Это все равно, что небо или земля, а вот метро…

На тумбе, обклеенной плакатами, я заметила, что на нашей афише перед названием коллектива «Верные друзья», кто-то приписал буквосочетание «СК» и получилось: «Скверные друзья». Указала со смехом Валдасу, а он огорчился, что Клайпеда встречает нас невежливо, но я возразила, что это не хулиганство, а шалость в духе цирка.

Возле гостиничного входа мы повстречали ежащихся Юриса и Женьку.

У них – пиво. Сегодня я побоялась вновь вести друзей к себе. Вдруг в голову пришла мысль отправиться в подъезд Юрате. Ребятам я ничего не сказала про девушку, просто предложила спрятаться от холода в соседнем дворе.

Мы обошли здание гостиницы и вступили в арку жилого дома. Это – не внутренняя арка, соединяющая дворы, а с улицы. И как раз возле внутренней арочки я увидела подъезд. Прикинув расположение окна, где видела раньше Юрате, решила, что это именно тот, что нужен.

Мы вошли внутрь. Темнотища, пахнет заплесневелостью.

– Эти дома предназначены на снос, – шепотом произнес Валдас. Голос его отозвался шелестящим эхом.

– И гостиница тоже? – почему-то огорчилась я.

– Да, они еще в прошлом веке постороены, обветшали совсем.