Василий Лягоскин - Банкир. Книга шестая: Прекрасный и жестокий мир

– «За 38 минут 42 секунды».

Александр с трудом разорвал связь с источником; но не до конца, оставил тоненькую ниточку, которую собирался использовать совсем скоро. А сейчас, глядя, с каким трудом лесник проворачивает ключ в нутре старого замка, спросил; по какому-то наитию:

– Николаич, а такого мужика ты тут не видел?

Он описал несколькими скупыми, но очень характерными фразами облик Алекса Вась Худоба.

– Знаю такого, – кивнул лесник, – сколько помню себя, он сюда приезжал… вок как раз в это время. А как баню построили, он на сутки ее занимал.

Николаич немного смутился; очевидно решил, что проговорился – ведь щедрый временами Худобин явно не скупился на оплату такой услуги. А Саша, в свою очередь, потупился от того, что был невольным инициатором цепочки событий, которые сейчас однозначно привели к выводу: больше такой странный и щедрый клиент к Николаичу не приедет. Потому его правая ладонь «нырнула» в карман пояса, и появилась оттуда уже с тремя красными пятитысячерублевыми бумажками.

Мастер леса сделал было отрицающее движение рукой; однако вторая уже сжимала эти купюры. А Александр, совершивший этот молниеносный маневр, произнес, успокаивая и совесть старого лесника, и возмущение хомяка внутри:

– Бери, Николаич, – это мои спутники скинулись за постой. Эти иностранцы путешествуют в свое удовольствие; денег у них – куры не клюют.

Тут Шеф нисколько не покривил душой; в той части мира Ваалдам, который был открыт для Разумных, невозможно было найти даже одной курицы; естественно, никто и ничего клевать не мог. А Саша догнал собеседника, ринувшегося домой, еще одним вопросом:

– Николаич, а рынок в Коврове во сколько открывается?

– С девяти работают, Сашок. С утречка как раз и народу почти нет – купишь все самое свежее.

Мастеру как раз такое положение дел не устраивало; ему, напротив, была нужна толпа, в которой он с командой, и покупками мог легко затеряться.

– «От кого? – спросила Джеси, – от кого мы теперь прячемся?».

– Ты забыла, – терпеливо напомнил Александр, – что сегодня утром заканчивается та трехдневная фора, которую обещал нам старый еврейский банкир. И совсем скоро ищейки Лиги начнут рыть землю в поисках Чаши. Ну, и нас, тоже. Кстати, Умник, ты так и не нашел между строк дневника Худобина – чем так привлекает четверку новых хозяев Лиги эта Чаша, которую кто-то упорно называет Граалем?

– «У меня нет в этом ни малейшего сомнения, Шеф, – ответил этот „кто-то“, – а насчет Лиги… Алекс вась Худоб очень туманно утверждал, что судьбу Чаши разделят все, привязанные к ней кровью. Можно предположить, что ее разрушение принесет Четверке смерть».

– А если она окажется – вместе с богом внутри, и нами снаружи – в ином мире, да хотя бы на Ваалдаме? Значит, и они тоже? Кстати, почему Четверка? А я сам? Что – рылом не вышел?

– «Привязки кровью Основного Носителя с какой-либо Руной в мире Земля нет, Шеф. В кабинете Хаима Гершвина Лиге был предъявлен образец крови Алекса вась Худоба. Он и привязан к Чаше».

– Будем надеяться, что «Грааль» не сможет выдернуть его из преисподней, – проворчал Александр.

– Чего? – повернулся к нему Николаич, который шустро семенил по узкой тропке, протоптанной в снегу его же ногами.

– Говорю – не удивляйся, Николаич, – улыбнулся ему Мастер, – у нас в группе все спортсмены. Так что мы сейчас чайку попьем, да физзарядку тут устроим.

Очевидно, в его голосе было столько радостного предвкушения от предстоящего «истязания» команды, пропустившей несколько тренировок, что лесник содрогнулся всем телом, повернулся, и уже не пошел, а побежал по тропке, через несколько секунд скрывшись в своем доме. А Командир даже начал насвистывать, прикидывая, сколько именно времени он сможет уделить тренингу клана, и примкнувшей к нему «сладкой парочке».

И еще одно дело, на его взгляд очень важное и неотложное, ждало Александра. Он уже подсчитал, что сможет организовать полноценную двухчасовую тренировку; времени хватало с избытком, так что он «подарил» лишние десять минут сна Разумным, не подозревавшим, что их ждет сегодняшним утром. Сам же подошел к «Эксплореру», приветливо мигнувшего фарами.

– И тебе доброго утра, – ответил он Эдди в уверенности, что Умник донесет его приветствие точно по адресу, – готов к работе?

– «Всегда готов, Командир!», – уже привычной фразой откликнулся искин десятого Уровня.

– Ну, тогда… открывая цистерну!

– «Какую?!», – в три голоса закричали помощники, один из которых «родился» только вчера.

– Узел питания – что непонятного? – пожал плечами Александр, – будем запасаться водой – как если бы нам предстоял переход через пустыню.

– «Вообще-то мы собирались в мещерские болота, в которых, к тому же, сейчас снега…», – протянул, напоминая, Умник.

– «А я бы не стала противиться предчувствиям Шефа, – неожиданно для Саши, а может, и для себя самой, заявила Джесси, – раз в его устах прозвучало слово „пустыня“, значит – скоро нас ждут барханы и зыбучие пески».

– Накаркаешь, – тепло улыбнулся ей Шеф; Эдди же с Умником он велел, – принимайте запасы воды. Процентов двадцать свободного объема Узла хранения можете занимать. И смотрите там, чтобы ни свежести, ни своих свойств вода не потеряла!

– «Ого!», – проявил почтительное изумление Умник; очевидно, эти двадцать процентов составили небольшое озеро.

А Эдди без всяких слов открыл заднюю дверцу автомобиля, за которой уже темнел люк Узла хранения. Александру показалось, что чьи-то жадные невидимые руки схватили тонкую линию маны, и дернули ее внутрь, в люк – с такой силой конец этого «шланга» исчез в отверстие. В следующее мгновение ниточка, подобно самому настоящему пожарному шлангу раздулась, и зажила своей жизнью, подпитываемой Стихией Воды, струившейся внутри неиссякаемым потоком. Саша не опасался оставить Николаича, и весь поселок без воды; знал, Видел, что в толще земли водяная линза неисчерпаема; так же, как не мог иссякнуть в ней запас маны, подпитываемый множеством источников вокруг.

Наконец, упругий шланг в руках помягчел, а потом и вовсе превратился обратно в ниточку, втянувшуюся в ладонь Мастера – в канал маны. А Шеф, оглянувшись, и удостоверившись, что никто, кроме Малышки, не может видеть его сейчас, поклонился низко, до досок дорожки, что вела в баню, и негромко произнес: «Спасибо!».

Два с половиной часа, включившие в себя и тренировку, и обильный завтрак, и даже водные процедуры в теплой по-прежнему бане, пролетели, как один миг. Николаич с Любовью Аркадьевной словно почувствовали, что необычные постояльцы готовы покинуть временное прибежище.