Юрий Берков - Воспоминания. Автобиографическая повесть

Самоволки и пьянки стали бедой нашей роты. По окончании второго курса два человека было отчислено из роты за неуспеваемость и трое за недисциплинированность. Остальные стали вести себя приличнее.

В роте я подружился с Мишей Седых и Славой Смыкал.

Мы вместе ходили в увольнение. У меня дома хранилась их гражданская одежда. Мы ехали в Ломоносов, переодевались по гражданке (хотя это было запрещено) и потом уже ехали в Ленинград, или проводили время в Ломоносове. Никакие патрули были нам не страшны. Вместе мы гуляли в парке, купались в прудах, ходили в лес за грибами. В Ленинграде посещали музеи и театры. На радиолюбительство времени не оставалось, и я редко выходил в эфир.

Я на практике в Ура-губе, 1963г.

Летом 1963 года нас послали на практику в Ура-губу (Северный флот), где стоял дивизион подводных лодок 613, 633 и 641 проектов. Это были дизелюхи послевоенной постройки. Первое же посещение подводной лодки произвело на меня удручающее впечатление.

Кругом металл, масло и дизельное топливо. Несмотря на то, что лодки стояли у пирса и все люки были открыты, запах масла и солярки стоял почти во всех отсеках. Теснота кругом неимоверная. Того и гляди, обо что-нибудь стукнешься головой. Я решил, что подводные лодки не для меня и старался как можно реже бывать на них. Аналогично поступали и остальные курсанты. Старались зашхериться на плавбазе и поспать лишний часок, потом шли на прогулку в сопки.

Любимым нашим занятием стало сбрасывание валунов с вершин близлежащих сопок. Валуны были огромны. На них свободно размещалось по нескольку человек. Мои однокашники и я таскали снизу брёвна, камни и укладывали их под валуном. Потом делали рычаг и концом бревна раскачивали валун, подбрасывая под него камешки. Огромный валун наклонялся всё больше и вдруг опрокидывался, скользя по склону. Движение его ускорялось, и он, кувыркаясь, нёсся вниз, сметая всё на своём пути. В стороны летели кусты, деревья, камни, кучи земли. Раздавался гул подобный лавине, земля дрожала, а наши сердца замирали при виде этого потрясающего зрелища. Наконец валун достигал подножья сопки или падал в озеро. Всё стихало. Мы громко кричали Ура! И так повторялось изо дня в день.

Скоро этот огромный валун окажется в озере.

Однажды в Ура-губе произошёл случай едва не стоивший мне жизни. Я любил иногда прогуляться по сопкам один. В этот день я отправился на прогулку и забрёл в какое-то ущелье. Внизу протекал ручей, переходивший в болотце. Я пересёк ручей по камням и оказался перед высоким обрывом. Идти в обход не хотелось. Я присмотрелся и наметил себе путь подъёма по почти отвесной стене. Снизу всё выглядело довольно безопасно. Но когда я стал подниматься, оказалось, что всё не так просто. Я цеплялся за выступы, поднимаясь всё выше, и отклоняясь вправо. Вскоре намеченный снизу маршрут я потерял и двигался наугад. Когда до верхней кромки обрыва оставалось метра два, уступы закончились. Вверх вела лишь длинная наклонная трещина. Вниз я тоже спуститься не мог. Спускаться было опаснее, чем подниматься.

Я решил взбираться по этой трещине. Вбивая в неё концы ботинок, и цепляясь пальцами за мелкие выступы, я поднялся почти до самого верха. Но тут мне преградил дорогу каменный карниз, который нависал над обрывом. Карниз был сантиметров тридцать и снизу я его не заметил. Теперь он не позволял мне двигаться дальше. Поняв, что я оказался в ловушке, я немало перетрусил. Потом сал ощупывать левой рукой верхнюю часть обрыва. Она была довольно пологой и сплошь покрытой мхом. Я уцепился рукой за мох и, освободив правую руку, ухватился и ею за мягкую поверхность. Потом оттолкнулся обеими ногами и выскочил животом на карниз. Ноги мои повисли в воздухе. Я висел, вцепившись пальцами в мох, и не мог никуда двинуться. Мох начал отрываться от камня и ползти под меня. Я пытался найти хоть какую-нибудь зацепку для пальцев на влажном покатом камне. Наконец нашёл покрытую землёй трещинку и зацепился ногтями. Это и спасло меня. Сползание вниз прекратилось, и я стал очень медленно и осторожно выползать наверх. Наконец, смог закинуть вверх ногу и понемногу заполз весь. Потом сел и долго приходил в себя. Холодный пот градом струился по лицу, руки и ноги дрожали.

Посидев с полчаса и успокоившись, я стал спускаться по пологой части сопки и попал в лощину, поросшую мелким лесом. Она вела к ручью. Я двинулся вниз по лощине и вдруг услышал сзади хруст веток и чьё-то сопение. Это был небольшой медведь. Он двигался за мной. Я побежал по краю лощины, усеянному крупными острыми камнями. Прыгал с камня на камень и думал: «только бы не оступиться, не упасть, не сломать ногу или руку!» Мишка бежал сзади и рычал. К счастью я благополучно достиг ручья и перебрался по камням на другую сторону. Медведь остановился. Уже было близко человеческое жильё, и он не рискнул идти дальше. Так закончился мой поход в сопки.

По окончании практики, нас отправили в отпуск. И тут мне пришла в голову мысль отдохнуть на юге, в Крыму. Ведь проезд нам был бесплатным в любую точку Советского Союза. Я прибыл в Гурзуф (в курсантской форме) и возле квартирного бюро встретил молодую женщину, сдававшую комнату. На вид ей было около 25 – 30-ти. Она подошла ко мне и предложила устроиться у неё. Цена оказалась подходящей, и я согласился. Женщину звали Надеждой. В небольшом одноэтажном домишке у неё оказалась только дочь лет шести. С мужем она была в разводе (он сильно пил).

Мне она сдала небольшую сараюшку во дворе. Там мне понравилось. Воздух был чистым, свежим, море недалеко, двор чистый, прибранный, много цветов. Я сходил на море, искупался, потом поужинал в кафе и вернулся в свою сараюшку. В домике напротив, через раскрытое окно слышался работающий телевизор.

Курсант третьего курса Ю. А. Берков

Я вышел во двор и сел на скамеечке. Подошла хозяйка, спросила, не надо ли чего? Я сказал, что всё прекрасно, только скучновато без телевизора. Она пригласила меня в дом. Слово за слово разговорились. На столе появилась бутылка вина. Мы сидели вдвоём как старые знакомые и разговаривали о жизни. В 10 дочь её ушла спать. Потом Надежда, внимательно посмотрев на меня, предложила: «Оставайся на ночь тут. Ты парень молодой, неженатый, и, по-моему, ещё не мужчина. Хочешь, я стану твоей первой женщиной?». Я смутился, но поборов неловкость остался. Надежда понравилась мне.