Талгат Галиуллин - Избранные произведения. Том 1. Саит Сакманов

– Прокуратура, суд вынесут приговор, дадут срок.

– Приговора не будет, их просто выпустят. Забыл гениальную формулировку «из-за отсутствия достаточных улик»?

– Как же, знаю, – упавшим голосом проговорил полковник, жалея о том, что зашёл в этот кабинет. Похоже, Альмиев его отсюда выпустит не скоро.

– Возьмём людей, фамилии которых ты перечислил.

– Я назвал лишь тех, кто бессовестным образом грабит нашу страну, способствует расслоению населения на «новых русских» и «новых нищих»…

– Постой-ка. В тёмном царстве сумей разглядеть и луч света. К примеру, взять Нургали Бургановича Вагапова. Крупная личность, талантливый, умнейший человек. Сколько средств он вложил в строительство Булгарской мечети, отремонтировал за свой счёт дом престарелых. – Замминистра говорил, не считая нужным скрывать своего положительного отношения к Вагапову.

«Ишь ты, – подумал Насыров, – нахваливает, точно сваха невесту, которую срочно надо сплавить замуж…»

– Они сбывают за пределы республики наши машины, безнаказанно грабят «Оргсинтез» – прикажете смотреть на это сквозь пальцы?

Альмиев в этот момент его не слышал. Он, казалось, вспомнив о чём-то хорошем и радостном, витал где-то в прошлом.

Джаудат Габдуллович повторил вопрос, заданный в начале встречи. Только тогда хозяин кабинета спустился на землю, точнее, на ковёр:

– Что вы сказали? Извините.

– Нельзя ли, говорю, потрясти этих самых боссов?

Ответ получился совсем не тот, на который он надеялся:

– Не отдаляешься ли ты от народа, не теряешь ли жизненные ориентиры? Давно прошли времена Саламторханов и Дон Кихотов друг мой. Разве стоит без нужды брать в руки камчу? Короче говоря, на твоём месте я бы ценные советы оставил при себе.

При этих словах узкие от природы глаза замминистра ещё больше прищурились, на губах заиграла недобрая усмешка:

– Пусть душа твоя болит за народ, за то, чтобы людям лучше жилось! А ты в каждом видишь крамолу, в каждом пытаешься раскопать вора!

– Для меня самое важное в жизни – справедливость, – возразил Джаудат Габдуллович. – За это буду бороться до конца.

– «И как один умрём в борьбе за это…» – иронически пропел Альмиев. – Пора уже глубже плавать, товарищ полковник. Ладно, что касается тех трёх китов. Насчёт того же самого Вагапова, в руководстве республики зреет мнение официально назначить его руководителем одного крупного производственного объединения. Народ его любит и уважает. – Взглянув на пять-шесть телефонных аппаратов, выстроившихся на маленьком столике, замминистра понизил голос: – Говорят, что силён мужик во всех отношениях. Любовница у него – писаная красавица, и жену при этом не обижает. С одной в Сочи ездит отдыхать, а с другой в Карловы Вары. Нам всем ещё нужно у него поучиться, как жить!

Очень довольный собой, Альмиев от души рассмеялся, прикрыв рот ладонью, потом смачно сплюнул в урну, стоящую возле его ног. Сознание того, что он держал нить разговора в своих руках, чувство собственного превосходства приносили ему наслаждение.

– Кого ты ещё называл? Да, вспомнил – Башорин. Иван Пантелеймонович отремонтировал и поставил на рельсы не одну сотню вагонов, причём бесплатно.

– За счёт хищения грузов с товарных вагонов.

– А ты поймал его за руку? Можешь доказать свои слова? Молчишь, потому что крыть нечем… Ну вот, дошли до Санта Сакманова. Если не ошибаюсь, а память меня подводит редко, то Сакманов в конце восьмидесятых был удостоен звания лучшего участкового милиционера.

– Да, он работал неплохо. Его планировали перевести в БХСС. Если бы не случилось это ЧП…

Хозяин кабинета поинтересовался:

– На чём же погорел наш Сакманов?

– В канализационном колодце наткнулся на труп новорождённого младенца. Нашёл его мать. Оказалась медсестрой в центральной республиканской больнице. Видимо, нашёлся у неё заступник. Сверху спускают приказ: расследование прекратить, дело закрыть, женщину оставить в покое… Сакманов никого не слушает, в поисках правды доходит до министра. Начинается кампания против него самого. Придравшись к тому, что скрыл свой развод с женой, его увольняют из органов.

– Любим мы поиграть с судьбой человека, – проговорил Альмиев, придав голосу горестный оттенок. – Не хватает нам умения работать с кадрами. Тот абзый, который парню биографию испортил, давно уже сам на пенсии.

«Смотри-ка, до чего хитёр и лицемерен», – подумал Насыров. Ведь поставить точку в деле Сакманова поручили именно Альмиеву. Именно с его предложения и разрешения опального участкового препроводили в сферу народного хозяйства.

– Всё равно Сакманов наш коллега, – продолжил свою речь Альмиев. – Ты лично, Джаудат Габдуллович, имеешь что-то против него? Может, он у тебя какую-нибудь красотку отбил? С него станет, он мужчина видный.

– Личных обид нет. С женщинами связываться у меня не хватает ни времени, ни желания. Со своей-то женой редко вижусь, – резко ответил полковник.

«Эх, зря я упустил Сакманова, когда накрыл с КамАЗами. Ведь можно было ему тогда хребет сломать. Тут я, конечно, мягкотелость проявил, – пожалел Насыров. – Но что теперь локти кусать!»

– Ну ладно, хватит колючки выставлять. При нашей напряжённой работе, если иногда не побалагурить, то с ума сойти можно.

Джаудат Габдуллович обратил внимание на слово «напряжённость»: он сидел в этом кабинете уже два часа, но ни разу не зазвонил телефон, ни один посетитель не зашёл в кабинет, ни разу никто не вызывал хозяина кабинета. Невольно подумалось: есть, оказывается, уютные и спокойные местечки в бывшей Стране Советов. Тут Насыров вспомнил: его собеседник в своё время мечтал занять кресло министра, но не вышло – назначили человека помоложе. А его, по донесению сарафанного радио, перевели сюда на тихую и спокойную работу. Вот в чём разгадка – Альмиеву просто не хочется ни с кем ссориться и наживать себе врагов.

– Сакманов – человек умный и энергичный. Помогал в обеспечении республики сахаром, мебелью. Установил связи с деловыми кругами Украины, Прибалтики, – продолжал хозяин кабинета. – Мы его в прошлом году зацепили на махинациях с машинами, но ему удалось выскользнуть. Я ознакомился с материалами дела. На документах, оформляющих куплю и продажу, не было его подписи – ни на одной бумажке.

– Он что, дурак, чтобы следы оставлять. У него, чувствуется, умные соратники. Возможно, даже среди наших людей.

– Я уже с давних пор понял одну вещь, Джаудат Габ дул ловил. Мы все продолжаем мыслить по-старому, а нам давно уже пора перестроиться! Надо брать пример с тех, кого вы назвали – они живут себе припеваючи, богатеют…

– И за счёт чего, как вы считаете? У каждого по несколько машин, денег несметное количество…