Константин Крюгер - Из жизни замечательных друзей. Сборные рассказки

Мои бескомпромиссные неординарные друзья не поднимались до таких высот гражданского протеста, но и не видели ни малейшего шанса воплотить в жизнь свои мечты, творческие задумки и идеи, не поступившись принципами, которыми дорожили. Поэтому, они сжигали свои жизни, уходя в параллельную реальность, при помощи алкоголя и «расширяющих сознание» препаратов.

Перечитывая недавно классика Советской литературы Юрия Нагибина, я неожиданно нашёл подтверждение своим мыслям: «Какой душевной силой, каким мужеством, смелостью и верностью выбранному пути надо обладать, чтобы выстоять против чудовищной машины насилия и уничтожения! Но иногда иссякали внутренние ресурсы, металл ведь тоже устает, а человеческое сердце не из металла, и они давали себе перевести дыхание, отключиться – стаканом водки, уколом в вену, чтобы затем снова в бой».

И снова ремарка «Джеффа»: «Создаётся впечатление, что тогда было очень плохо, а теперь стало очень хорошо. Не уверен, что многие из наших друзей, вошедшие в жесткое противоречие с системой тогда, ужились бы с нынешней. И компромиссов она требует не меньше!».

Идея Ден Сяо Пина «Одна страна – две системы», как всегда, «удачно» воплотилась у нас, только последовательно, а не в параллель. Не завершив строительство развитого социализма, Россия смело шагнула в капитализм, набивая своим гражданам все возможные шишки на этом пути. Соглашусь с Женькой: установившийся в стране порядок хотя и существенно отличается от социалистического, но большинству наших, не подходивших под общую мерку приятелей – нонконформистов вряд ли бы пришёлся по душе. Хотя, как мы все знаем – у истории нет сослагательного наклонения! И ничего нельзя утверждать наверняка.

Во все времена и при всех системах существовали отдельные личности, чьи установки на жизнь шли вразрез с существующим строем, навязывающим свои жёсткие требования к творчеству, морали, бытию. Безвременно покинувшие нас друзья-товарищи никогда не ратовали за стихийный анархизм, отрицающий любую власть, но жёсткие и давящие рамки «соцреализма» во всех без исключения проявлениях жизнедеятельности не давали им дышать свободно!!!

К сожалению, лучшие уходят первыми!

Осень 1975 года знаменовалась важным событием, первого ноября Андрюшке «Крексу» исполнялось 19 лет. И как уже повелось, решили тёплой мужской компанией отметить знаменательную дату в Пивном Баре, только никак не могли определиться в каком.

Начало традиции положили мы с Мишкой «Хиппи» на втором курсе. Приглашая институтских друзей на празднование Дня Рождения, я узнал, что они на ту же дату уже ангажированы моим шапочным знакомцем с параллельного потока на отмечание его 19-летия. Именно тогда и выяснилось, что у меня имеется полный «тёзка» по рождению: мы появились на свет в один день одного месяца и одного года и в роддоме им. Грауэрмана. С этого момента и завязалась наша с Мишкой крепкая, многолетняя дружба, длящаяся по сей день.

Первый совместный именинный «курултай» мы устроили в Останкинском Пивном Баре, расположенном в Марьиной Роще. У Мишкиного одногруппника «Пахомыча» там работали два знакомых официанта, проходившие как «Чук» и «Гек». Они и организовали праздник в отдельном банкетном зале, расположенном на втором этаже заведения. Правда, у зала этого наличествовал один серьёзный минус – он не отапливался. А учитывая дату – 11 января, температура в предоставленном помещении здорово бодрила. Заботливые «халдеи», кроме как принести пару электрических плиток и поставить на пол (чтобы хотя бы ноги не очень мёрзли), ничем помочь не смогли.

Компания друзей-товарищей подобралась значительная! Мы с Мишкой пригласили всех: бывших одноклассников, сокурсников по институту и прочих приятелей – соратников молодецких игрищ и забав. Присутствовали даже две дамы: моя названная сестра Маша и «Кукина» очередная пассия.

Пиво, как несерьёзный для такого торжества напиток, в расчёт не бралось, закупились вином «Иверия» в товарном количестве. Пили портвейн с тоста́ми, чокаясь полулитровыми пивными кружками, значительная часть которых многочисленных здравиц не выдержала. «Чук» и «Гек» регулярно подносили новые бокалы и активно участвовали в веселье, пока один из них не заснул, свернувшись клубком около дверей, что совершенно не помешало продолжению банкета. Несколько утомлённый «Нильсон» присел отдохнуть на одну из плиток, и запах палёной материи (до тела джинсы не прогорели) вызвал следующую волну веселья и заметное оживление.

Окончания праздника память участников толком не сохранила, но отдельные эпизоды в голове зафиксировались. «Крекс», очнувшись в вагоне метро уже после прекращения движения, всю оставшуюся ночь бродил по путям, выискивая выход на улицу. «Малыш» почему-то проснулся в угольном бункере на Таганке, по соседству с Машиным домом, и прибрёл домой под утро чёрный, как трубочист.

По странному стечению обстоятельств, после нашего торжества Останкинский Пивбар вскоре закрыли на ремонт, а затем и вовсе перепрофилировали. Но мы тому непричинны!

«Первый блин» вполне удался и настолько понравился друзьям, что многие последовали нашему примеру. Сначала Вовка «Афанасий» в «Клешне», затем «Кука» в пивном баре в Мневниках с удовольствием отгуляли свои праздничные даты.

Итак, большинством голосов после недолгих споров мы убедили виновника организовать торжество в «Ладье», самом популярном центрово́м Московском Пивбаре, более известном как «Яма».

Дебютный визит в «Яму» я осуществил ещё старшеклассником, знакомясь со злачными местами столицы. Заведение совершенно не впечатлило, хотя и выглядело вполне прилично – столики на четверых и обходительные официанты. Вкуса пива в те годы я ещё не распробовал, предпочитая по малолетству квас, да и очередь на входе «отсюда до завтра» абсолютно не радовала. В институтские годы «ячменный напиток» меня зацепил, и «пивняк» в компании друзей и сокурсников я посещал регулярно, однако внутренний интерьер уже изрядно изменился. Бар из «сидячего» перешёл в другую категорию: длинные и высокие прямоугольные стойки-столы разгородили помещение от подвальных окошек-бойниц к центру. Официантов заменила стандартная застеклённая витрина с холодными закусками и непрерывно подносимыми с кухни тарелками с варёными креветками. Вдоль витрины шла рельса, по которой двигали подносы к кассирше – такой привычный «сам бери» советский сервис. Толпа желающих попасть в «Ладью» стала ещё больше, но мы к этому времени освоили вход с «заднего крыльца»: через боковую арку и внутренний дворик.