Ирина Рикас - Девочка плачет…

Ванька незаметно, крадучись сзади, проводил Нину до ее дома: узнал, где она живет. Когда за ней захлопнулась дверь подъезда, Ванька засомневался: узнавать ли номер квартиры? Вообще-то незачем: не пойдешь же к ней в гости ни с того ни с сего. Но все-таки, выждав минут десять, вошел в подъезд и стал торопливо подниматься, задерживаясь самую малость на площадках, чтобы прочитать надписи на дверях. Дом был четырехэтажный, на каждой площадке – по две квартиры. На третьем этаже слева на двери он увидел наклеенный на картонку список, составленный из вырезанных из газетных заголовков толстых печатных букв:

Силянины – 1 зв.

Макаров – 2 зв.

Василевич – 3 зв.

«Ага, вот оно, – подумал Ванька. – Квартира четырнадцать, второй подъезд». Ванька бегом «ссыпал» вниз, вышел из подъезда, присел на пустые качели на детской площадке. Он сидел, задрав голову, соображая, где могут быть окна Нины. Но как догадаешься, в квартире трое жильцов. Ему не хотелось уходить. Вдруг она выглянет? Или выйдет! Может, ее мать в булочную пошлет, или еще что? Но Нина не выглянула и не вышла. Просидев почти целый час, Ванька поплелся домой.

Потянулись тяжелые дни. Дома было нехорошо. Орне-ла избегала отца. Боялась, что опять начнется тот же разговор…

Как всегда, во время школьных каникул Орнела помогала в теплицах. Рано утром на своем девичьем велосипеде, собственноручно выкрашенном в кремовый цвет, с яркой плетеной корзинкой у руля, украшенной букетиком самодельных шелковых розочек, приезжала она на вырубленные в склоне горы террасы, где длинными рядами тянулись теплицы. Работала вместе с сезонниками до обеда.

Обед для рабочих заказывали в местной таверне и привозили в больших флягах-термосах: густой и красный, дымящийся, как кровь, суп, мясо в темном соусе, с морковью и луком. В соус обмакивали длинные хлебцы с жесткой хрустящей корочкой. Орнела любила обедать с рабочими, любила слушать их простые разговоры, наблюдать, как парни и девушки, флиртуя, подшучивали друг над другом. После обеда рабочим полагался час отдыха. Орнела ехала домой.

Дома старалась тихонько, мышкой, прошмыгнуть в свою комнатку или помогала на кухне, стараясь не попадаться отцу на глаза. Разговоров о школе больше не заводила; отец тоже молчал, и было неясно, что же будет, когда кончится лето и начнутся школьные занятия.

Однажды, собираясь после работы ехать домой, она увидела Фантино. Он стоял на краю террасы, у высокой стены из плоских фанерных ящиков, опираясь на новенький велосипед.

– Привет, Орнела, – крикнул ей Фантино и помахал рукой. – Поможешь мне?

– Привет, Фантино, – ответила Орнела, подходя. Она не держала на него зла, он в ее распре с отцом не виноват. Даже было приятно, что Фантино, такой красивый парень, заметил ее и приходил к отцу говорить о ней. До него еще никто не приходил.

– Помоги, Орнела, – улыбнулся парень, влажно блестя глазами, – говорят, ты знаешь, как на этом ездить.

«Ох, говорят! – фыркнула про себя Орнела. – Будто ты не видел ни разу, как я проезжаю мимо твоих окон!»

– Как же ты сюда доехал? – со смехом спросила она вслух.

– Я и не ехал вовсе. Пешком шел, а этого коня рядом вел, – Фантино смотрел на нее с улыбкой, показывая ряд белых зубов под узкой темной полоской усиков.

– Да зачем?

– Чтобы вместе с тобой обратно приехать, Орнела. Хочу, чтобы ты меня выучила.

– Что я тебе за учительница? Не могу. Некогда, еще работы полно.

– Как же, ты же всегда в это время домой едешь! – Фан-тино улыбался лукаво и ласково.

– А ты почём знаешь?

– Уж я знаю. Поучи, а я тебе за это туфельки подарю. Самые красивые, самые блестящие, с перепоночкой.

Орнела тряхнула упавшей на глаза прядью волос, – волосы на солнце вспыхнули золотисто, – кинула на парня быстрый взгляд:

– Нет, Фантино, не могу. Работы много сегодня.

– Ну что ж, сегодня нельзя… тогда завтра!

– Не могу, Фантино. Отец заругает.

– Твой отец! Да такого доброго отца, как сеньор Антонио, и на свете не сыскать. Скажи уж, что я тебе не нравлюсь.

– Разве это важно для того, чтобы на велосипеде ездить? – спросила Орнела, опуская глаза.

– Для велосипеда не важно, а для меня важно, Нелита, очень важно, – тихо произнес Фантино и тронул Орнелу за руку. – А не хочешь учить, просто так приходи в магазин. Туфельки тебе выберу самые красивые, мягкие, как морская водичка, чтобы ножки твои нежно обнимали. Что ж, придешь?

Орнела почувствовала, как жарко загорелись ее щеки и, не смея поднять глаза, прошептала:

– Хорошо, приду.

– Когда же, Нелуча, когда ждать тебя?

– А всегда жди! – Она справилась с собой, смело глянула ему в лицо, засмеялась и пошла прочь быстро, быстро, потом побежала.

Она вбежала в сарай, стоявший неподалеку, и прильнула к щели в дощатой двери – посмотреть. Фантино постоял еще немного, глядя ей вслед. Потом она увидела, как он вскочил в седло велосипеда и ловко, быстро крутя педали, поехал вниз по тропинке к деревне. Орнела села на землю, прислонилась спиной к стопке вставленных одна в другую широких корзин. Сердце ее колотилось.

«Красивый парень Фантино, – думала Орнела. – Высокий, стройный. Румянец смуглый во всю щеку, а глаза круглые, ласковые, как у ребенка. Не зря его и зовут так: Фантино – дитя. Лицом похож на ангелочков в церкви. Один сын в семье, все добро ему перейдет. То-то отец готов меня сейчас отдать».

Она помрачнела, вспомнив про отца. Как же, неужто она, в угоду отцу, кинется в объятия этого красавчика? Неужто запрется на кухне, среди кучи ребятишек, забудет об учебе, о своей мечте!

С детства, сколько себя помнила, Орнела мечтала стать моряком. Не просто моряком, а капитаном. Вести океанское судно – одно из тех, что швартуются в порту в Генуе. Вот она стоит на палубе в белоснежном кителе, волосы зачесаны назад в пучок, на плечах золотом горят полоски. Она – одна женщина на судне, вся команда – мужчины, и все тайно в нее влюблены. Ее корабль – лучший на всем флоте. Все ей подчиняются, все ее слушаются, ей и командовать не надо. Каждый только и думает, как получше выполнить службу, чтобы ей понравиться.

Конечно, Орнела знала, что женщин-моряков не бывает, но все равно мечтала. А однажды в отцовской газете, забытой на столе, увидела фото девчонки, по виду чуть старше ее, в кадетской форме, и большую надпись: впервые в мореходном колледже при морской академии Ла Специи открыт прием для женщин. Все тогда перевернулось для Орнелы. Ее мечта стала возможной! Она еще больше стала стараться в школе, вышла на первое место по всем предметам.

Отец хочет одного – отдать ее замуж. Ну нет, она не будет послушной коровой с соломой вместо мозгов! Ор-нела помотала головой, как будто сбрасывая наваждение, встала, стряхнула с себя налипшие травинки, труху. Вывела свой велосипед из сарая и поехала домой.