Татьяна Помысова - Сезон сбора камней. Альманах

Сереже Гриницыну в ту пору было лет тридцать шесть, не больше. Всем хорош был Гриницын: тонкий стан, гордая, кудрявая голова. Глаза яркие, синие, так и пробирали насквозь женское сердце. Лицо породистое, чувственное, с оскалом, немного хищным. Похож он был на своего кудрявого тезку Сергея Есенина. Только взгляд ярких глаз не мягкий, как у поэта, а пристальный, цепкий, взгляд охотника. Она познакомились с ним в компании художников, вечных бродяг. Подруга, принимавшая участие в судьбе Маруси, как-то заметила ей:

– Тут Сережка Гриницын скучает в одиночестве. Очень из вас симпатичная пара получились бы!

Маруся промолчала в ответ. Но однажды зимним вечером они встретились на одной из богемных вечеринок. Мария увидела Гриницына в толпе друзей и узнала его. А когда Гриницын провожал Марусю домой, она забыла всё на свете… Так бывает, когда всем своим нутром любишь. Потом они сидели у Маруси дома и говорили о жизни и о друзьях. О живописи, обо всём…

Много курили, смотрели в окно на реку Неву, освещенную ночными огнями. Была колючая, питерская зима. А небо в тот вечер было глубокое, темно-синее, и быстро плыли по нему серые, холодные облака. Он ушел ночью, не дожидаясь рассвета. И долго не давал о себе ничего знать. Позвонил Гриницын накануне Нового года. Она ждала его звонка, но как- то спокойно, с внутренним чувством, что он появится. Молодые люди условились о встрече. Она бежала к нему, «не чувствуя под собой ног». Город зажигал праздничные огни. Мастерская Сергея находилась в мансарде старого доходного дома на улице Марата. Лестница, ведущая в мансарду, была темная, узкая, с высокими ступенями. Она взлетела по ней, «как на крыльях».

Мансарда, словно голубятня, расположилась под крышей дома. Входные двери были толстые, железные, с огромными засовами. Сергей открыл дверь и взглянул на Марусю настороженными глазами. Но она не увидела этого взгляда. Сердце ее очень сильно стучало в тот миг. Она старалась унять его, как могла, но ей ничего не удавалось. Она робко зашла в дом. Из окон мастерской Маруся увидела зимнее небо. На фоне его темнели старые печные трубы и антенны домов. Зажигались огнями небольшие окошки соседних мансард. Петербургские пейзажи, сумрачные и родные… Гриницын важно показывал свою мастерскую гостье.

– Эх, Гриницын, Гриня, кудрявая голова…

Потом он зажег свечи и стал целовать ее. Ложе для них он сделал на полу. Положил огромную, белую доску на деревянный паркет, сверху устлал ее матрасами, белыми простынями… Маруся сняла резинку с волос, тряхнула головой, и темные длинные волосы упали шелковым каскадом на спину и руки. Сбросила быстро с себя всю одежду и засветилась бело-розовым светом в темноте комнаты.

Ее светлая кожа сияла от любви и волнения. Она легла на спину и смотрела, как он приближается. Свечи ярко горели, и комната сделалась вся коричневого, теплого цвета. Две длинные человеческие тени сливались на освещенной стене. Она целовала его лицо, с любовью всматриваясь в глаза… И не могла понять выражение его лица. Он всё время молчал. «Как бы мне насмотреться на твое лицо на всю жизнь, любимый!» – думала она.

Сретение

Зима уходила, дни были солнечные и теплые. Наступало Сретение. Она увидела его картины в тот вечер. Он был Мастер и как-то совсем необычно писал свои холсты, белые картины. На них белые стены православных храмов с вытянутыми, узкими окнами стояли на зеленой траве, смотрели лики русских святых, люди и звери….

Некоторым может казаться, что белый – вовсе и не цвет. Но это не так. Именно белый цвет жил на этих картинах и всё объединял! Он был цветом жизни, светом. Люди всегда видели белый свет в темном пространстве ночи, он везде окружал их. Он выводил их из темноты.

Белый и черный – короли цветов. Белый цвет сталкивался с черным, красным… чтобы быть поглощенным и отброшенным. И тогда возникали свет и тень. Белый свет давал видеть все цвета мира. «Ведь в белом свете есть духовное начало и рождение духа…» 4 4 И. В. Гёте, «Теория цвета» Солнечным, белым светом пронизаны все мы.

– Что такое «Сретение», Сережа? – спрашивала она.

– Это Встреча, – Гриницын отвечал, не поворачивая головы от холста. Он заканчивал писать работу. Картина стояла на полу. Гриницын писал низ холста, согнувшись и присев на корточки. Он говорил с Марусей и не отрывался от работы.

– На картине встреча старого и нового, Марии и Симеона. Посвящение Богу младенца Христа. Только на сороковой день после рождения Мария и Иосиф принесли младенца в Иерусалимский храм. Маруся увидела, как на фоне белой стены святой Иосиф протягивал руки к Марии и младенцу Христу.

«Здесь белый цвет менялся, под ним появлялся черный цвет, затем опять белый. Всё было в волнообразном движении. Всё пронизано красными лучами». 5 5 И. В. Гёте, «Теория цвета» Возникающий цвет можно было назвать теплой, живой охрой с красным, цветом жизни. И им была написана на картине фигура святого Иосифа.

«Из смешения этих трех цветов возникал образ и цвет инкарнат – живой образ души». 6 6 И. В. Гёте, «Теория цвета» Мария, склонившись, передала младенца Симеону. Мария была на картине в черной одежде. Как будто ушла жизнь. Но сиял дух ее в храме.

Святую Анну Гриницын написал в красном покрывале. Этот равномерный красный цвет был спокоен. Но это было только остановившееся движение красного в картине. На самом деле красный цвет пел в Марусе в тот миг, и его было не остановить. В один из дней Гриницын пригласил ее в гости в Юрьев монастырь, где жил весной и в летнее время. Она была несказанно рада этому приглашению.

В келье

В Юрьевом монастыре смелость ее улетучилась. Она долго стояла у церкви, смотря на белые стены. Но внезапно увидела идущего по двору человека и окликнула его… Это был бородач среднего возраста. Маруся набралась смелости и сказала:

– Извините, как я могу найти Сергея Гриницына?

Мужчина улыбался.

– Пойдем, милая, я провожу тебя.

Они вошли в одну из дверей старого, одноэтажного здания и двинулись по длинному темному коридору с множественными комнатами. Бородач поймал ее взгляд и сказал:

– Это кельи.

Какой только братии не было на территории монастыря, особенно в летнее время! Художники, археологи, писатели… Да, разный русский люд находил пристанище в этих стенах. Жили здесь и монахи. Как-то соседствовали все, дружили, пили вино и рыбачили.

Некоторые разбили свои огородики в большом монастырском дворе. Стены здания были толстые, мощные. Они подошли к одной из дверей, бородач постучал в нее. Дверь открыла молодая женщина с ребенком на руках.

– Лина, – обратился он к женщине, – Сергей где? К нему гостья.

– А Сергей на рыбалке, – последовал ответ.