Артур Олейников - Нумизмат. Роман

– Разберемся, Иван Иванович! – хором пообещали одиннадцать близнецов и вместе с Иваном Ивановичем поспешили за своим господином.

– Миллион! – нервно шепнул кто-то на ухо управляющему казино.

– Вызывай охрану, мы так просто их не выпустим, – злобно сказал управляющий – тучный мужчина среднего возраста, и кто-то удалился выполнять его приказ.

В окружении нескольких крепких молодых людей управляющий перегородил дорогу господину и его слугам.

– Поздравляю! От чистого сердца рад за вас, – с фальшивой радостью на лице заговорил управляющий.– Невероятный выигрыш. И добавил, подло улыбаясь. – Только вот досадная загвоздка: сумма выигрыша так высока, что просим вас подождать.

– Мое время бесценно! Некоторые расплачиваются за него собственной жизнью – ответил господин.

– И все-таки просим вас подождать, у нас имеется все, чтобы приятно скоротать ваше драгоценное время. Прекрасные напитки на любой вкус, а если желаете – женское окружение и это можно устроить на втором этаже – шепнул управляющий, хихикнув.

– Вы, как я понял, уважаемый представитель заведения, в котором удача благоволит тем, кто заключает сделку с чертом? – спросил господин.

– Да, вы правильно поняли, – усмехнулся управляющий.

– Тогда, Иван Иванович, будьте так любезны.

– Да, мой господин, – сказал Иван Иванович и снял шляпу, обнажив маленькие рожки как у молодого козлика.

– У, как страшно! – с иронией прогудел управляющий, заимев в глазах высокомерие.– Стало быть, если эти карлики в маскарадных костюмах величают вас своим господином, вы есть никто иной, как сам сатана?! – ехидным шепотом проговорил последние слова управляющий и рассмеялся в лицо господину.

Господин улыбнулся:

– А если я правильно понимаю, вы, как представитель руководства, должны вершить справедливость?

– Правильно понимаете, – хихикнул управляющий.

– Тогда ответьте мне, что заслуживает тот, кто не выполняет на него возложенное обязательство вершить справедливость и чинит бесчинство?

– Гореть в аду! – усмехаясь, сказал управляющий и захохотал, взявшись обеими руками за живот.

Господин снова улыбнулся, и словно, чиркнув волшебной невидимой спичкой, разжег страшный огонь в глазах.

Яркие языки зеленого пламени, видимые только господину и его двенадцати слугам, вырвались из малахитовых глаз, словно из пылающей топки, и обрушились на управляющего. Он взвыл от жгучей боли, и с истошным воплем повалился на пол. За считаны секунды дорогой костюм управляющего превратился в пепел, а его прежде розовая, как у поросенка, холеная кожа стала чернеть на глазах, покрываясь ожогами, от которых исходил тошнотворный запах.

Охрана, позабыв о господине и его слугах, бросилась к управляющему. Кто-то из охранников попытался взять его за руку, чтобы удержать, но вместо этого сорвал с руки управляющего большой кусок дымящийся кожи.

– Что это?! – кричал не своим голосом охранник, махая рукой, пытаясь смахнуть с ладони кожу своего начальника, словно прилипший лист бумаги, и Иван Иванович ему отвечал:

– Справедливость.

– Что прикажите делать с выигрышем, господин? – хором спросили одиннадцать близнецов.

– Да, на что он еще годится, если его тут же не проиграть?! Раздайте благодарной публике и ладно- ответил господин и быстро удалился не позволяя себя более задерживать по пустякам.

Глава третья. Николай Александрович.

Пробуждающий город от сна! Что есть невероятнее и завораживающее в облике любого города? Пожар света, полыхающий после заката, не идет в никакое сравнение с этим зрелищем. О суматошном дневном городе, когда стоит полуденный гул, когда не понять что есть что, когда клаксоны машин и повсюду шаги и люди и еще раз люди… и говорить ничего. Раним утром же, только стоит прислушаться, посмотреть по сторонам, как тут же нечего не будет стоить проникнуться городской романтикой и заболеть городскими улицами.

Ранним утром Ростов был по-настоящему свеж. Улицы без рек прохожих и моря автомобилей казались невероятно просторными и светлыми. Здания представали еще выше, еще объемней. Пока никем не занятое пространство захватывало дух и скрывало изъяны города. Величественней времени в городе было не отыскать!

Новый владелец необыкновенного альбома с гербом дома Романовых и единственным уцелевшим в нем рублем торопился домой, месторасположение которого не так уж и важно.

На тот момент Рублев пока еще не успел обзавестись семьей и жил как многие молодые люди в России с родителями, которых к его глубокому удивлению не оказалась дома и это притом, что прежде, когда Рублев собирался в клуб, они спали в своей комнате. И если бы они просто вышли прогуляться, дело одно, картина же представшая перед Рублевым была куда более странной. В квартире отсутствовали буквально все личные вещи родителей вплоть до чайных кружек с именами, которые сегодня очень модно иметь в каждой семье.

Спальня родителей была практически пустой. Куда делась вся мебель и все остальное, Рублев просто не мог понять. Первое, что пришло ему на ум, это мысль о краже, и что родители в отделении милиции дают показания. Ну, позвольте, какая к черту кража?! Кому придет в голову красть кровать со спящими на ней хозяевами? А кому понадобился шкаф? Ладно, мамина ондатровая шуба. Шкаф то зачем!? Одним словом, бред! Нет, тут что-то другое. Кража- невидаль какая! Нет, нет, тут что-то более невероятней. И подтверждением этому явилось письмо. Собственно даже не письмо, записка, клочок бумаге:

«Уехали за город. К обеду не жди».

Рублев прочитал записку и, пребывая в полном замешательстве, не зная, что теперь и ждать, отправился осматривать квартиру, сердцем чувствуя, что исчезновением родителей дело не окончится.

Он открыл дверь в свою комнату, и ему сделалась в тысячу раз тяжелее и, что еще скверней, в миллионы раз непонятней. Так стало нехорошо, что он пошатнулся, взявшись за душку очков. Рублев растерянно смотрел на человека, который неизвестный образом оказался у него в комнате и не мог ничего придумать вразумительного. Явившийся гость стоял возле письменного стола, заложив руки за спину, и с печалью в глазах смотрел на пасмурное небо, которое через запыленное стекло, казалось еще унылее, еще грязнее, чем было на самом деле.

Дело в том, что на протяжении многих лет Николай Александрович никак не мог получить ответ на мучительный вопрос, который ранил его в самое сердце. И ни его густая борода и ничто на свете не смогли бы скрыть душевную боль на его лице. Тучи как будто вздрогнули и выдохнули то, что копили в себе долгие дни, и тяжеленные дождевые капли, вдребезги разбиваясь об стекло, смывая черную пыль, рождали барабанный бой, который был сродни сердцебиению человека, приговоренного к смерти, когда уже приговор приведен в исполнение, и сердце совершает последние удары, захлебывается кровью и затихает.