Любовь Сушко - Убит поэт. Ищите кота. Литературный детектив

Тут открытый финал, каждый выбирает то, что ему дороже. А если ты уже вкусил бред писательства, то женихи уходят в тень, даже неотразимые короли Сиама. О них легче было написать романтическую историю, чем отправляться в этот странный мир, и пытаться понять его обычаи и тонкости.

И тогда пришел Антон – высокий и худой, с копной рыжеватых волос, кого-то ей определённо напоминавший, но и под пытками она вряд ли вспомнила бы кого именно.

Антон знал свое дело и кажется, разобрался в проблеме, но заявил о том, что в системе появляется ошибка, и надо переустанавливать систему. Несмотря на всю свою компьютерную безграмотность, Анна знала, что это такое. А главное – как много времени это займет. Второй вопрос – был ли у нее выбор? Да, конечно же, нет. Несмотря на поздний час, он продолжал работать, а она писала что-то там типа рецензий в своих тетрадях, наброски делала, и пыталась понять, на кого же на самом деле похож парень, так надолго задержавшийся в ее квартире. Она допустила его к самому интимному и эротичному месту- компьютеру, и хорошо, если о том не пожалеет потом.

Ничто не предвещало любви, – вдруг вывела ее рука фразу, и только потом Анна вникла в ее суть. Она лучше многих знала, что это такое, когда вот так рождаются фразы внезапно и вдруг. И только через мгновение ты понимаешь, что собственно написала. Вероятно, в гости к пробудившемуся Домовому явился бес ее любимчик, и должно что-то произойти этакое, раз все пишется само собой, словно песня поется. Нет, она всегда писала легко, но чтобы вот так, одним махом.

– Не надо о любви, – мысленно попросила она, – я так давно не была счастлива и спокойна, пусть это продлится немного. А любовь – это болезнь часто тяжелая, а порой неизлечимая вовсе. Все это было и прошло, и больше не надо, не в этой жизни.

Ей казалось, что она сможет договориться, святая наивность, Мефистофель делает только то, что хочет и хорошо, если это совпадет с ее желаниями. Но часто ли случается такое?

Антон наконец торжественно произнес, что все сделано. Но часах была обозначена полночь – не может быть, просто та самая рука перевела стрелки на пару часов вперед. Она всегда хорошо чувствовала время, даже когда они останавливались, но не в этот раз. И она повела его на кухню поить чаем, и выяснила, что он не на машине. И даже не любовь к ближнему, а желание сохранить классного спеца заставило ее предложить переночевать в бабушкиной комнате, там был диван и плед, и все остальное, что помогло бы ему выспаться и отдохнуть, не проделывая долгий путь домой, ведь он пахал весь день, наверняка. Он на удивление быстро согласился, словно его никто и нигде не ждал. На том и договорились. Она рванулась к налаженному компу, а он в темную комнату, довольно уютно обставленную, но куда после смерти бабушки Анна почти не заходила, а уж остаться там на ночь точно не смогла бы никогда. Хотя молодой парень ничего этого не знал, а если бы знал, вероятно, он не был таким пугливым и суеверным, тем более, диван там был новый, а тот соседи помогли вынести еще тогда, в день смерти бабули… Но на всякий случай ничего рассказывать она не стала, пусть спит спокойно.

Антон погрузился в сон, когда она только добралась до своего любимого издательского сайта и позабыла обо всем на свете.

Так прошел для нашей писательницы тот вечер и та ночь, странная и разнообразная, бросавшая ее то в жар, то в холод. А утром ей сообщили о том, что она исключена из писательской организации. На рассвете пришло письмо по электронной почте, словно писательская братия не спала всю ночь, и только тем и занималась, что исключала тех, кто о чем-то забыл и сорвал важную встречу, что собственно Анна и сделала, но ведь нельзя же так сразу рубить с плеча, да еще сук, на котором сидишь…

Да, она бесспорно была виновата, потому что в порыве вдохновения, о котором никакого понятия не имел Василий Крикунов, она позабыла кое что, он давно все привык на нее спихивать, и если все исполнять, то ни строчки не напишешь, это факт. Она забыла о встрече с мэтром, от которого многое зависело, а его черт дернул к ним явиться, не запылиться из столицы как раз в этот вечер. Из аэропорта он добрался один, его никто не встречал, не только губернатор, но и та, которой это было поручено, вот ведь кошмар, и Мэтр был взбешен, к такому приему он не привык. А ведь мнение об их организации и до того было не очень лестное, это надо признать, тут надо было все бросить и лететь на крыльях любви и преданности, вертеться вокруг него и соблазнять. Хотя последнее было невозможно, по нескольким причинам, и потому что сама Анна была старовата для этого спесивого московского хлыща. Но если бы ей было 16, то и тогда ничего не вышло бы по одной простой причине. Впрочем, пусть это остается тайной, которую он унесет с собой в могилу, хотя давным-давно это не было никакой тайной для всех остальных, для всей интернациональной писательской братии. Но сделаем вид, что нам ничего не ведомо.

В общем, ее любимый город так и не был нанесен на карту, где есть отделение так называемого Союза, от которого мало толку, но много криков и шума. Причина для исключения веская, конечно. Но разве не все к лучшему, на самом деле? Взносы можно не платить, не бежать по первому зову к хорошим, но бесправным писателям, чтобы готовить очередной отчет о деятельности, не совершать массу телодвижений, отапливая своей энергией исключительно космос. Не издавать за бешенные деньги свои же тексты, а потом раздаривать их всем подряд, зная, что они этим людям нужны только на растопку печки на даче, не более того. Всего этого в ее жизни больше не было, так и прекрасно.

Об этом она утром рассказывала Антону, когда они пили чай с медом, словно дожили вместе до золотой свадьбы. Он улыбался, а у нее было именно такое впечатление, что жили долго и счастливо и помереть должны в один день. Хотя об этом она говорить не стала, еще подумает, что она на него глаз положила, а ведь он ей годился в сыновья. Даже и молод для того самого сына, ее мог быть лет на пять и постарше. Мог быть, но не стоит усугублять. А то так и выяснится, что у нее ничего нет больше, даже членского билета в тот самый странный союз, и к литературной братии она не принадлежит. Вот так было с самой ранней юности, она прибивалась то к одной, то к другой творческой организации исключительного для того, чтобы завтра слинять и отстаивать с новой силой свою вечную независимость. Терпеть все издевательства даже для далекой перспективы издания твоей книги ей не хотелось. Хотя они получали зарплату, какие-то блага, и числились на работе. Все было по-другому. Так это тогда, а теперь, если Антон наладил комп, то ты можешь этим заняться прямо сейчас и через пару часов отправить ту самую книгу в магазины, и еще получить сайт для нее – ну фантастика же, как по-другому сказать. Могли ли в конце прошлого века о том мечтать и писать в фантастических романах бы не решились, а тут все, чего душе угодно. Конечно, нужна реклама, какая-то работа, но это уже другое дело, совсем другое.