Наташа Влащенко - Под небом Аустерлица

Поймала себя на том, что думает о себе в третьем лице, словно посторонний рассказывает о ней перед судом присяжных: не боится, не хочет, не ждет… Словно ощупывает собственные отношения с собой же.

Зазвонил телефон. Номер не определился. Марьяна включила громкую связь:

– Слушаю!

На той стороне молчали.

Она спокойно отключилась, внимательно вглядываясь в темноту.

Еще звонок. Ага, это Анька!

– Марьяш, ты где, радость моя? Ну, можно было чуть пораньше выехать? Мы тут извелись, ждем, без тебя не начинаем. Мы же с Петькой интеллигентные люди! (Смешок.)

– Анюта, я скоро буду! Еще минут двадцать, не волнуйся! Спасибо тебе, Анька! Я тебя люблю!

– Ого! Прекрасная Марьяна вечер начинает с признаний! Программа «Пусть говорят!». Ты чего это, солнце? – в трубке раздался хохот Аньки, явно отчего-то смутившейся.

– Ничего, все норм. Просто так. Скоро увидимся!

Машина развернулась на трассе и въехала в лес. Огромные ели, удерживающие сказочные хлопья снега. Матрица. Неожиданно она вспомнила, как год назад Игорь чуть не погиб в таком же лесу, под австрийским небом, которое они потом вдвоем называли «небом Аустерлица» и смеялись. И еще он любил повторять: «Детка, ты спасла мне жизнь. Надеюсь, я твою взамен сделаю счастливой».

…Дальний свет выхватил впереди несколько машин с погашенными фарами. Машины стояли поперек дороги.

Марьяна автоматически посмотрела в заднее зеркало. За ней шла еще одна, с включенными фарами. Глянула на часы. Полночь. Сын спит…

Заглушила мотор. Быстро написала смс-ку в WhatsАpp: «Ты знаешь, как поступить». И разослала по трем адресам.

У машин стояли безмолвные люди. В лунном свете их фигуры казались призрачными.

Марьяна спокойно вынула ключ из замка зажигания, замотала шарф, натянула поглубже шапку – и шагнула в темноту.

…Он открыл глаза, осторожно попробовал пошевелить ногой и вдруг понял, что ничего не чувствует. Глубоко вдохнул и попробовал еще раз. Никакого результата. Рядом валялась сломанная лыжа и коричневая лыжная перчатка. Эти перчатки в прошлом году подарила ему Марьяна.

Игорь Мариненко, один из самых могущественных политиков Украины, лежал в сгущающихся синих австрийских сумерках впервые за многие годы абсолютно один и понимал, что его положение более чем серьезно.

«Боже, сколько я здесь пролежал? Неужели я здесь замерзну и никто не придет? – подумал он и попробовал засмеяться. Получилось какое-то невнятное бульканье. – Телефон! Где мой телефон?»

Дрожащими пальцами расстегнул шлем, осторожно ощупал равномерно гудящую голову и с удивлением почувствовал противную липкую жижу. Можно было не смотреть. Он знал, что это кровь. Пальцы не слушались, тряслись в такт колотящемуся сердцу.

«Под небом Аустерлица, б…дь!» – почему-то подумал он и почувствовал горячие злые слезы на щеках. И именно эти слезы его испугали. Он так давно не плакал, что забыл о самой возможности это делать.

Экран телефона был темным, как австрийское небо. Марьяна утром предупреждала о том, что зарядки осталось на пару часов, но он равнодушно махнул рукой: кому на хер нужен этот телефон?!

Вдалеке остановился подъемник. На этой горе не было ночного катания. Впрочем, даже если бы и было: его вынесло в лес, в кустарник, откуда фиг докричишься, даже если захочешь.

Игорь устало закрыл глаза. Хотелось спать, но он знал, что спать нельзя: мороз становился сильнее. Если он уснет, то под утро найдут окоченевший труп.

Усилием воли он заставлял себя перебирать возможности спасения: «Думай, старик, думай! Думай, б…дь!»

Интересно, Анне скажут, что он не на форуме, а на лыжах с любовницей?

И ищет ли его Марьяна, хватилась или пошла в свой СПА, считая, что утренней ссорой исчерпана сегодняшняя коммуникация?

Он закрыл глаза и по старой привычке попробовал мысленно составить список возможных выходов. Список был коротким и состоял из фразы: «Господи, лишь бы они нашли меня до темноты».

…Через полчаса окончательно стемнело. Издалека долетали звуки деревни, и казалось, что-то невидимое наваливается на него тихо, но неумолимо… «Господи, так вот как это бывает… Когда ты совсем не ждешь… Приходит она и говорит: “Пора, старичок! Пора!”». Мариненко застонал и попробовал привстать, но получилось какое-то невнятное клокотание и слабое дерганье. «Господи, как хочется спать! Может, уснуть хотя бы минут на пять?»

…Чтобы не уснуть, он начал медленно перебирать события последних дней, словно надеялся разложить все по полочкам и отыскать спасительную связующую нить.

Как он здесь оказался?

Еще три дня назад флегматичный, рано располневший и полысевший Книжник (именно так называли его во фракции) мрачно предупредил всех на ночной сходке:

– Никому не расползаться! 30-го голосуем бюджет, возможно, все затянется до утра.

Долговязый, обросший густой черной шерстью Диджей (прозвище прилепилось намертво) закричал неожиданным фальцетом:

– А кто это решает? Что 30-го? У меня билеты на Всемирный Форум Западных Доноров Будущего!

Ярослав Маменька, забавный толстячок с густой щетиной, скривился:

– Брось, сынок, а что, без тебя этот сет не сыграют?

Все заржали.

Диджей залился густой краской и блеснул очками:

– Вас не спрашивают! Острить будете в НАБУ, там вами давно интересуются.

– Нервничает пидорас, – мелко захихикал Маменька в ухо Игорю, практически ткнувшись пухлыми губами в его пуловер небесно-голубого цвета. Игорь повел плечом, легко вскочил со стула и прошелся к окну.

Депутаты помалкивали, тупо уставившись в айфоны. Писали любовницам, партнерам и в Фейсбук.

За окном падал густой тяжелый снег.

– Друзья мои, ну, может, хватит этой х…ней заниматься?! Хочу – не хочу… Сорока-воровка. Этому дам – этому не дам, – мурлыкал он, не оборачиваясь к товарищам по оружию. – В общем, 30-го все в зале, карточки у Книжника. На контроле у Лидера лично. Билеты, в случае неповиновения и наличия особого мнения, вам поменяет партия!

И он весело заржал, победоносно сверкая бритым черепом и боевым разворотом спортивного торса. Ему вторил «мелкий бес» Маменьки.

Гладко зачесанная блондинка с голубыми глазами и бусами нарядной учительницы наконец подняла глаза:

– Игорь Владимирович, но ведь никто из нас еще не видел бюджет. – Густой румянец залил лицо дамы.

– Мария, дорогая, – вскрикнул он, точно раненый зверь, – вот объясните, зачем вам «видеть»?! Зачем вам это видеть?! Вы отлично знаете, что проголосуете независимо от этого малозначительного обстоятельства.

Блондинка вспыхнула, как факел, и прикрыла щеки руками.

– Но мы же депутаты и должны нести хоть какую-то ответственность…