Кира Рейки - Чувствовать жизнь

– Ну привет, дядь Вань. Чего опять пьешь?

– Ну-у-у, – протянул каким-то жалостным голосом он.

– Где друг то твой?

– Да вон, в магазин зашел. За селедочкой. Ты то – тут какими судьбами? Давно тебя видно не было.

– Вырвалась на выходные. Работа, дядь Вань, работа. Некогда совсем стало приезжать. А сейчас деньки свободные появились, вырвалась.

– Ой, деловая. – Качал головой он. – Я вот помню, вот такая милюсга бегала. А теперь смотри, какая красавица стала. ЖОних то есть?

Я рассмеялась.

– Ладно, дядь Вань пойду, а то успеть все надо, гости скоро приедут, а я тут с вами стою.

С собаками вход был воспрещен, и Джеки остался дожидаться меня на улице.

Я немного поговорила с бабой Зоей, которая тоже была искренне рада видеть меня, купила мусорные пакеты и на всякий случай минералки. Как правило, с утра ее не оказывалось и приходилось бежать в магазин.

Я уже почти подошла к двери, как передо мной внезапно появился мужчина лет 35—38. Высокого роста, плотного телосложения, с густыми русыми, чуть вьющимися, волосами, отпущенными почти по плечи, у него были огромные лазурного цвета глаза.

С нежной улыбкой он мило извинился и проследовал к кассе. Я на секунду задержалась в дверях и вышла. Джеки покорно ждал меня у калитки. Увидев меня, он вскочил, начал размахивать хвостом и побежал впереди.

Мы направлялись к дому, как вдруг я услышала голос бабы Зои.

– Кирочка, детка. – Кричала старушка с порога магазина.

Я обернулась.

– Кирочка, милая моя. Познакомься, это известный московский художник Андрей Кирин. Он приехал на дачу к Савельевым.

К слову сказать, Савельевы были интеллигентнейшие люди. Тамара Ивановна посвятила всю свою жизнь театру. А Петр Осипович был деканом нашего государственного университета. Единственный сын Шурик, давно уехал за границу, женился там и приезжал в гости к старикам, как правило, зимой.

– Не могла бы проводить нашего дорого гостя, это же совсем рядом с тобой. Он здесь впервые, заблудится еще.

– Конечно. – Улыбнулась я. – Пойдемте, Андрей.

Он был немного неопрятен, в потертых джинсах, вытянутой футболке и рюкзаком. Но этот мужчина не производил впечатления неряшливого человека. Очень даже наоборот. У него были красивые, изящные руки, с хорошим маникюром. С некоторых пор я обращаю на это внимание. На правой руке красовались часы Rolex.

Минуты две мы шли молча. Джеки бегал за бабочками, которые не давали ему покоя. Молчание перебил телефонный звонок, я достала телефон из кармана, звонила мама.

– Да, мам.

– Привет, Кир. Не могу дозвониться тебе на домашний телефон, ты где?

– Я и Джеки уехали на дачу. Приеду только в воскресенье.

– У тебя все хорошо? – поинтересовалась мама.

– Да, мам. Все в порядке. Я взяла выходные, сегодня приедут Ильины и Варя. Они пробудут тут до субботы.

– А, ну тогда ясно. Много не пейте, – с шуткой сказала мама. И мы попрощались.

Как только я повесила трубку, Андрей заговорил.

– Так у вас сегодня намечается вечеринка?

– Да, ко мне приезжают друзья. Будет жарить барбекю.

– Мм.… Как заманчиво звучит.

Я улыбнулась.

– А вы? Наверное, тоже собираетесь отметить свой приезд. Петр Осипович любит под хороший коньяк, да под душевные разговоры.

– Нет, они сегодня уезжают. Я приехал, чтобы написать картину и отдохнуть от суеты большего города. Я художник, люблю уезжать на природу, один. Знаете, когда никто не мешает, и ты проникаешь в другой мир. В мир грез и фантазий. В мир недоступный обыденным дням.

– Художник. Как это романтично. – с какой-то иронией подметила я.

Мы уже почти подходили к воротам моего дома.

– Ну вот, Андрей, мы и пришли. Ваш дом, следующий по другую сторону улицы, номер 66.

Андрей мило улыбался и смотрел меня в глаза. Я почувствовала некоторое смущение.

– Всего вам, доброго, Андрей. И продуктивной работы.

Он подошел ко мне слишком близко. Я, молча, смотрела на него. Он был выше меня, почти на две головы. Медленно наклоняясь ко мне, он своей рукой убрал волосы с моего лица и с какой-то неистовой страстью поцеловал меня в щеку и пошел дальше по улице.

Еще некоторое время я смотрела ему вслед.

Я вернулась в дом, убрала минералку в холодильник. И вышла на крыльцо покурить.

Внутри меня одолевали какие-то непонятные чувства. Сердце почему-то предательски билось, на лице появилась улыбка. Он был необыкновенный. Не похожий на всех остальных мужчин, которых я привыкла видеть в своем окружение. Как будто он был из другого мира. Непонятные чувства, которые мне приходилось испытывать после недолгого общения с этим мужчиной, были мне чужды. Как будто мне снова было 17 лет и мальчишка, который мне сильно нравился, проводил до дома и еще поцеловал. Я давно умела контролировать свои эмоции. Не начинать глупые бесполезные романы. Он художник, а, как правило, все художники являются людьми не постоянными, ищущими всегда новых ощущений. И такие отношения я предпочитала рубить на корню и не давать эмоциям место для развития. Но сейчас на моем лице была глупая улыбка. Я рассмеялась и потушила сигарету.

Вдруг послышался звук подъезжающей машины. Джек рванул к воротам.

Это приехали мои лучшие друзья. Люди, которые занимали огромное место в моем сердце, в моем мире, в моей повседневности. Люди, которым были доверены самые сокровенные тайны, самые глупые мечты. Люди, которых я любила так искренне, всем сердцем. Не знаю, могла бы я представить уже свою жизнь без них? В самые тяжелые времена они были рядом. Это было больше, чем общение. Больше, чем весь мир. Мы уже никому ничего не доказывали, все нужные слова были сказаны, поступки сделаны. Не помню, обещали ли мы друг другу дружить вечно. Но то тепло, ту дружескую любовь, которые они дарили мне, нельзя сравнить, ни с чем. Мы были огромной частью друг друга и это было главное.

Я открыла большие ворота, чтобы машина могла заехать на участок. Джеки рядом радостно вилял хвостом и гавкал.

И мое пространство все больше наполнялось режущим белым цветом. Любимая машина Вари, Audi A7 Sport back медленно въезжала на газон. Она была влюблена в свою машину и поэтому тщательно ухаживала за ней на протяжении всего времени. Для неё эта была любовь всей жизни.

Джеку уже не терпелось, он прыгал и немного поскуливал.

И вот дверь распахнулись, выбежала маленькая Ева. Она была совсем крошка, поэтому пришлось сдерживать Джека за ошейник, что бы он ее не уронил. Он извивался и скулил. Ева маленькими шашками пошла в мою сторону. Я никогда не испытывала неимоверной любви к детям, но это маленькое сокровище я обожала. С улыбкой до ушей и двумя торчащими снизу зубами, она очень аккуратно делала шаги в мою сторону. Когда она подошла достаточно близко, одной рукой я взяла ее, другой все еще держала Джека.