Людмила Архипова - Третий возраст

Я, по-прежнему, задумывалась о мироздании, читая Стендаля «Красное и черное». На всю жизнь впечатлили рассуждения Жюльена Сореля перед смертью, после суда:

«…и смерть, и жизнь, и вечность – все это должно быть очень просто для того, кто обладает достаточно мощными органами чувств, способными это объять… Мушка-однодневка появляется на свет в 9 часов утра в теплый летний день, а на исходе дня, в 5 часов, уже умирает, откуда ей знать, что означает слово „ночь“? Дайте ей еще 5 часов существования, и она увидит и поймет, что такое ночь».

Или:

«Охотник в лесу стреляет из ружья, добыча его падает, он бросается за ней, попадает сапогом в огромную муравьиную кучу, разрушает жилище муравьев, и муравьи и их яйца летят во все стороны… И самые мудрейшие философы из муравьиного рода никогда не постигнут, что это было за огромное, черное, страшное тело, этот сапог охотника, который так внезапно и молниеносно ворвался в их обитель вслед за ужасающим грохотом и ярким снопом рыжего пламени».

«Для тысячи муравьишек наступил „конец света“. И почему так не совершенен мир?» – думала я не без горечи и с долей критики существующего миропорядка.

Запомнилась с тех времен басня Лафонтена, живущего в XVII веке, «Кюре и мертвец», повествующая о Жане Шуаре.

Кюре шел за гробом и высчитывал, какой доход принесут ему похороны, в это время телега покачнулась, труп упал и придавил насмерть кюре.

Поучительно, ничего не скажешь. Вот к чему может привести меркантильность! И делала выводы: «Надо стремиться быть лучше, не искать везде выгоды. Попросту – сострадать, помогать людям, быть добрее».

«Доброта – это то, что может услышать глухой и увидеть слепой.» (М. Твен).

Сравнивала истинную доброту с одуванчиком. Когда отцветает этот ярко желтый первоцвет, семена – парашютики разлетаются по ветру, следующей весной превращаясь в множество новых солнечных цветков, радующих глаз. Зацвел такой одуванчик – доброта в душе, и полетели ее частички сеять доброту людям. А чем больше хороших и добрых людей, тем лучше живется всем.

Буквально жила героями своих книг, подобно герою М. Горького в «Сказках об Италии»:

«…Когда я читаю книгу, вижу картину, любуюсь прекрасным, я чувствую себя так, как будто я сам сделал все это!»

Часами могла рассматривать в книгах по искусству иллюстрации пейзажей Левитана и Куинджи, изучать живопись Репина и Серова, восторгаясь мастерством художников.

В то же время, слушала тогда модную западную музыку, обожала ансамбль «Битлз», Сьюзи Кватро – американскую рок-певицу, из наших «звезд» боготворила Муслима Магомаева, Аллу Пугачеву, Валерия Леонтьева.

Стала вести дневник, кратко записывая в нем интересные по моему разумению события, переписывала из книг понравившиеся цитаты. Тогда была актуальна фраза А. П. Чехова:

«Не записанная мысль – потерянная мысль».

Хотелось быть идеальной, новизны какой-то, уйти от обыденности и рутины. Словом, быть не как все.

При моей всегдашней любви к нереалистическим ситуациям, след в памяти оставил советский научно-фантастический роман Г. Мартынова «Гианэя». Сюжетную линию толком не помню, но книга тогда показалась мне взрослой, всамделишной. Действие происходит в будущем, в 20-х годах XХI-го века (можно сказать, теперь нынешнее время). Инопланетный корабль взрывается. В живых остается одна девушка по имени Гианэя. Инопланетянка обладает сверхбыстрой реакцией, нечеловеческой силой и неутомимостью, зрением за пределом видимой для людей части спектра. Вот эта девушка-то и произвела на меня неизгладимое впечатление. Я даже стихи, которые пописывала в ту пору для себя, подписывала псевдонимом «Гианэя».

Сейчас в Гонконге создали киборга Софию, по образу и внешнему подобию Одри Хепберн, в шутку пообещавшей уничтожения человечества. Я не закоренелый консерватор, не приветствующая новшества, но верю в возможность перевоплощения фантастических идей в реальную действительность. Ведь со временем даже фантастика становится реалией.

Так, Г. Уэллс еще в 19 веке описал лазер, бомбежки;

А. Кларк в 1945 году предвидел искусственные спутники Земли;

Р. Брэдбери писал о поездах на воздушной подушке, упоминал замок, открывающийся приложенным к нему пальцем;

А. Азимов предсказал 3-D фильмы, интернет.

И что же будет через 100 лет? Прогресс, движение к передовому, однозначно, – нужно! В эпоху разума в тренде искусственный интеллект. И святое писание подтверждает, что со временем человечество сделает многое для увеличения знаний. Но с некоторой оговоркой: чем больше знаний, тем быстрее дни подходят к концу, дар знания людям станет не нужным.

Куда исчезла Атлантида? Или и не было вовсе этого огромного затерянного материка? Может, просто сочинил красивую басню греческий философ Платон с целью предупреждения власть имущих и предостережения о риске оскорбления богов в попытке сравняться с ними? Ведь мы мечтаем об идеальном обществе, в котором бы люди жили мирно и счастливо.

Кстати сказать, Аристотель не верил Платону, что Атлантида действительно существовала. В этих спорах и прозвучала фраза «Платон мне друг, но истина дороже».

Мне нравилось не просто все необычное, но и хотелось объективно познавать мир, совершать какие-то благородные поступки, участвовать в грандиозных событиях, жить для других людей, принося пользу. Словом, объять необъятное.

– Вот если вдруг, не дай Бог, начнется война, – думала я, – пойду на передовую, буду выносить с поля боя раненых, или буду в тылу врага, как Зоя Космодемьянская. Отсиживаться в сторонке не смогу, самопожертвование ради блага своей Родины, ради счастливого будущего наших потомков – это святое!

Стремление поступать по совести, долг, честность, чувства патриотизма, справедливости, благородства и отзывчивости приобретали для меня ценностную потребность в то время.

Расширялся мой кругозор и, по сути, раздвигались границы моего мировосприятия…

Не терпелось скорее повзрослеть. В 13 – 15 лет ребенком себя уже не считала, но и взрослой не была, а окружающими воспринималась, как ребенок. И это вызывало мое недовольство.

Как-то папа застал меня врасплох за чтением «Госпожи Бовари» Г. Флобера, сказав что рановато мне такие книги читать, при этом книгу не отобрал. Но мне было стыдно и досадно…

В этот период по-новому оценивала свои отношения с семьей, иногда собственное мнение не совпадало с мнением родителей. Возросла роль дружбы со сверстниками, потребность в полноценном общении, в родственной душе, которая бы понимала и принимала меня такой, какая я есть. «Коммуникативный голод» так же силен, как и обычный: если человека изолировать на долгое время от связи с внешним миром, и до безумия недалеко.