Татьяна Панасюк - Как выжить лирику в техническом вузе. Новелла

– Не полезет же он мне под юбку за книгой! – решила Таня, надела на экзамен мини-юбочку с удобной оборкой внизу и отправилась на экзамен.

С боем заняли парты в середине аудитории. Тактика была продумана заранее: средние ряды – самые лучшие, потому что если препод стоит в конце аудитории, наверху, то их загораживают задние ряды, а если он будет сидеть на кафедре, то пока он встанет, пока дойдет до них – все успеют спрятать шпоры.

Радон Семенович не дремал. Он ходил вверх-вниз по рядам, а если усаживался отдохнуть за кафедру, то, немного посидев, резко вскакивал и почти бегом бежал «в народ», вызывая судорожные дерганья студентов.

Татьяна спокойно списывала из справочника, перемещенного из сумки на колени под юбку, не суетилась. Поднимет оборку – опустит при приближении тирана. И вдруг, уже в конце экзамена, неугомонный лектор ускорил движение сверху вниз и во мгновение ока – только успела прикрыть «Справочник по физике» – оказался рядом. Сердце у Татьяны упало. Но бдительный взор был обращен не на нее, а на соседку, тоже Таню. Эта Таня не делала шпоры, она применяла «бомбы» – готовые ответы, аккуратно написанные на тетрадных листах. Все, что нужно было сделать – это незаметно вытащить нужный ответ и положить на стол. И все. Танина подруга благополучно сидела на неиспользованных «бомбах», старательно делая вид, что пишет ответ.

– Встаньте, Петрова! – холодно сказал Хлопко. А как встать? Встанешь, а под тобой двадцать «бомбочек»! Татьяна прилипла к сиденью.

– Вставайте!

– Зачем? Я не готова… – пробормотала залившаяся краской девушка. И тут Радон Семенович совершил ужасно низкий, по мнению студентов, поступок. Из-под Тани торчал уголок несчастной «бомбы», он ухватился за него и принялся тянуть! Это было вероломство и против правил приличия! Но он тянул и вытащил-таки несчастные листки. Красная, как мак, Татьяна была изгнана из аудитории и отправлена на пересдачу.

Наша же Танюша, спрятав «кирпичик» по физике в сумку, по окончании экзамена подошла со всеми студентами к кафедре, положила листок и услышала:

– Борева, а вас я попрошу остаться…

«Наверное, заметил и будет задавать дополнительные вопросы», – с досадой подумала она и присоединилась к унылой группе неудачников, которым также велели остаться.

– Вы все, – с презрительной гримасой сказал Хлопко, – напишете еще раз ответы. Садитесь передо мной, пишите. Вы списывали.

– Мы не списывали! – заголосили студенты «честными голосами».

– Да? Ну тогда вы легко напишете заново, – непреклонно произнес Радон Семенович. – Передо мной садитесь. Сумки мне на стол!

Студенты поворчали и принялись, вздыхая, заново писать ответы. Таня тоже что-то написала по памяти… и, конечно, получила «пару». Пришла, опоздав, на занятие на родной кафедре, лица на ней не было.

– Ты чего? – спросили ребята.

– Двойку вкатил… – заревела она.

– А что ты… в первый раз, что ли?

– Да-а-а….

– Понятно…

Вот так Татьяна получила свою единственную двойку. Потом была пересдача ассистенту, оценка «хорошо», но этот разгромный экзамен в весеннюю сессию запомнился многим.

А сейчас она стояла на верхнем пролете лестницы. Из коридора доносился шум, хохот, пели студенческие песни. Сегодня режиссер ее студенческого театра собрала своих актеров из разных «призывов». Пришло человек шестьдесят, считая с «молодой порослью». Таня смотрела на ступеньки. Сколько раз она по ним поднималась сюда? Одиннадцать лет с перерывом на рождение сына. В последний раз она видела большинство «ребят» около десяти лет назад – на похоронах их товарища. И вот сейчас… как будто не расставались, как будто не было этих лет, как будто они все вернулись в то счастливое время!

Таня остро ощутила, что того артистического счастья у нее больше не будет никогда и заплакала. Пока плакала, трезво оценила, что три пролета – это всего лишь переломы, и грех такое даже думать.

Она с раннего детства хотела прожить несколько жизней. Представляла себя в разных обстоятельствах, играла за придуманных персонажей, выдумывала свои истории. Колоссальная энергия ее души требовала воплощения. Но в театральный поступить «просто так» было нереально, и она пошла в МАИ, потому что ей также сильно хотелось летать в космос, или хоть не летать, но быть рядом.

Что плакать? В воды одной реки нельзя войти дважды!

Какие разные роли она играла – и влюбленную девчушку из каменного века, и коварную маркизу, и простоватую любящую жену, и девушку-невесту из рассказа Чехова, зайчишку и даже фурию. Это было одно сплошное большое счастье. Оно закончилось с перестройкой, когда на студенческую жизнь вне учебы перестали выделять деньги, и ДК закрылся. Потом все постепенно восстановилось, и она участвовала в прекрасном юбилейном концерте, играла профессоршу, но больше не вернулась к актерской жизни – так сложились обстоятельства.

Зато волей случая Таня начала писать рассказы. Она не играла на сцене, но придумывать образы, истории, проживать жизнь своих героев – это было то же самое, даже еще интереснее – связывать нити вымысла и правды, представлять знакомых людей в новом облике и в придуманных декорациях, переживать с ними, участвовать в их выдуманной жизни.

Она вытерла слезы, подняла голову. Взгляд королевы… тогда она играла главные роли, и играла хорошо! Разве ей сложно сыграть еще раз и не портить своими слезами вечер? И пошла обратно к своей памяти. Ее там ждали.

В комнате стоял дым коромыслом… Красивая белокурая девочка широко раскрытыми глазами смотрела на ожившую легенду – «старичков», о которых так много рассказывала их режиссер. Приводила в пример, так по-доброму! Чего стоила история об актере, неожиданно для всех во время премьеры поцеловавшего партнершу в губы, отчего у нее вылетели из головы все слова. А как страдал ведущий актер от ведущей же актрисы —бедняга то получал настоящую оплеуху, то графином по голове… А рассказ о зайцах, во время спектакля возжелавших пойти в буфет, потерявшихся в огромном здании НИИ и прогулявших свою сцену!

– Так, все помним? Никакого буфета во время спектакля! А то как с зайцами получится! – стращала перед каждым спектаклем свой коллектив режиссер Татьяна Анатольевна.

История о зайках-потеряйках в оригинале выглядела так.

Камерный театр поставил спектакль по пьесе Г. Полонского «Никто не поверит» – историю лисенка Людвига, подружившегося с цыпленком Туттой. В середине спектакля была общая сцена с участием семьи зайцев, Совы, Ёжика и лисенка Людвига. Центральная сцена, в которой звери и зрители узнают, что у Людвига есть «тайна цвета апельсина», что он влюблен, и действие развивается дальше.

У заек было около получаса перед этой сценой, и они решили сгонять в буфет. Зайки улизнули попудрить носик и спустились вниз, на второй этаж на лифте. Но когда они вышли, они не узнали фойе, в котором были двумя часами раньше. Буфета не было. Видимо, они вышли не на том этаже?