Олег Северянин - Острова. Вторая жизнь. Роман-фантастика

Наша маленькая компания опять собралась в кучку и направилась вверх по мосткам в поисках третьего, самого дальнего водопада. Долго искать нам не пришлось, поскольку водопад был самым большим, своим гулом обнаруживал собственное местонахождение и, наверное, гордился тем, что был прославлен великим писателем.

Я желал реванша перед Мичманом, поэтому, сильно намочив одежду, втиснулся в пространство между горной водой и пещеркой, тем самым оказавшись в гроте. Глядя на меня, примеру последовал и Мичман, не оставляя мне шанса отыграться за неудачу на террасе. Мы долго находились в гроте, испытывая стойкость друг друга, протягивали руки и щупали воду, спадающую с огромной высоты, которая с грохотом вливалась в озеро, что находилось у подножья скалы.

Нарезвившись, Мичман покинул грот, и в него сразу же с визгом втиснулась моя Ватрушка. Я же мудро уступил место радостной жене Мичмана и перенёс к ней ребёнка, удивлённо смотрящего на могучие струи горного потока. После этого я, окончательно выбравшись на свободу, довольный своим благородством, удачно запечатлел на память узников, находящихся в гроте.

Обратно шли молча, переживая приключившиеся с нами события каждый по-своему. У Ватрушки было счастливое лицо – видимо, она радовалась; жена Мичмана строго поглядывала на мужа – видать, осуждала его за столь легкомысленное и опасное поведение. Мичман, гордо подняв голову, шёл впереди и указывал нам направление, очень сильно довольный собою. Ребёнок же с интересом озирался по сторонам и выклянчивал у матери конфетку, а я представлял себе своё лицо задумчиво-испуганным.

И, наконец, через некоторое время мы увидели Сурика, загорающего в одних плавках на полянке, подставляющего своё мускулистое и так уже сильно загорелое тело лучам яркого южного солнца. Подошли к автомобилю. Неугомонный Мичман нажал на кнопку сигнала, давая Сурику понять, что все в сборе и готовы отправиться в гости к горцам.

Горцы, пока мы изучали водопады, успели приготовить специальную программу. Для начала они показали свою чайную плантацию, одновременно поведав о нюансах его заваривания. Там же, сидя на веранде, мы испробовали несколько сортов местного чая. Оказалось, что перед чаепитием его необходимо «поженить». Процедура была элементарной: просто надо несколько раз перелить заварившиеся листики из чайника в чашку и обратно, чтобы тот насытился кислородом. Я с удивлением смотрел на мужчину, который объяснял нам ритуал, и не верил, что он разменял уже девятый десяток лет, поскольку в моём представлении выглядел лет этак на пятьдесят.

Окончив чаепитие и выслушав интересную лекцию, мы прошли в соседний дворик, где миловидная девушка взяла в руки крынку молока и буквально за пять минут сотворила перед изумлёнными зрителями самый настоящий сыр, попутно объясняя секреты его приготовления и делясь рецептами разных сортов. Мы старались запомнить рецепты, чтобы, вернувшись, самостоятельно сотворить это чудо.

Спустя некоторое время нас пригласили зайти внутрь огромного дома, где, собственно, и должен был состояться праздник в нашу честь.

Сама программа состояла из шуток, танцев, всевозможных развлечений и местных легенд, которые мы слушали, вкушая жареное мясо местного горного животного, запивая его вином да чачей. Ведущий концертной программы учил нашу компанию местным танцам и даже попытался устроить конкурс среди гостей, но этого у него не получилось.

Горец собирался вызвать на сцену первую пару, затем вторую и по итогам конкурса присвоить первое место одной из них, а другую наградить серебром. Поскольку танцевать мне совершенно не хотелось, я лукаво поглядывал на Мичмана, надеясь отыграться на нём за водопады, где оконфузился.

Сам Мичман к тому моменту был уже в изрядно подвыпившем состоянии и желал почудить да развеселить окруживших его гостеприимных хозяев. Он соревновался с ними шутками, постоянно отталкивая могучей рукой супругу, которая краснела лицом, извинялась перед горцами и стыдилась столь развязного поведения мужа.

Ведущий программы своим посохом указал в зал на Мичмана и объявил, что гость, хоть и приравнивается к святому, однако не имеет права отказать хозяевам в танце, поэтому обречённая пара была вынуждена выйти на сцену и на потеху или удовольствие для всех станцевать.

Почему выбрали Мичмана? Элементарно. Потому, что перед этим мероприятием я предусмотрительно спрятался за угол – из-за того, что горец часто поглядывал на меня и явно собирался вызвать на танец первым. Этого я не хотел, да и вторым танцевать, даже с красивыми местными девушками, не имел желания. Бедному Мичману пришлось отдуваться за нас двоих – вот почему конкурс не получился.

Я с сочувствием посмотрел на Мичмана, вышел из-за угла, поскольку опасность уже миновала, и уселся на своё место, рядом с женой, готовый опять скрыться за стенкой, как только уловлю в жестах ведущего желание вызвать меня на сцену. Наверняка моё поведение со стороны выглядело забавно, потому что горцы едва сдерживали смех.

Ещё раз показав Мичману нехитрые приёмы танца, ведущий программы пригласил сего мужа и его супругу на круг, поскольку хитрая Ватрушка совершила такой же приём, что и я. Теперь она с любопытством выглядывала из-за угла и ликовала, подмигивая мне.

Наконец представление авторской программы четы Мичманов началось. На сцену, шатаясь, вышел очень толстый и могучий дядька по имени Мичман, а навстречу ему – его собственная супруга худосочного телосложения, похожая на тростинку. Зазвучала музыка, и Мичманиха по-лебединому, копируя движения местных девушек, принялась мелко семенить ножками. Мичман, оглушённый музыкой, видя всё это, упал на пол и тут же попытался встать на ноги. Горец помог ему подняться, и теперь Мичман пробовал встать на мыски, как делают это при танце местные кавалеры, раскинул в стороны руки и опять упал. Но он отнюдь не потерял достоинства и оставшуюся часть танца, преклонив колено, подавал руку крутившейся вокруг него жене. Я восхищался Мичманом, его бравыми действиями, находчивостью и великолепным чувством юмора.

У меня с Кайей, да, видимо, и у горцев это зрелище вызывало смех, но мы с женой, чувствуя, что не лучше их, дружно хлопали в ладоши в такт зажигательному ритму неизвестной мелодии.

После окончания танца весёлый и довольный собою Мичман поклонился, да так, как делают самые настоящие актёры в театре, послал всем присутствующим воздушный поцелуй, свалился со сцены, затем самостоятельно поднялся и, сильно шатаясь, направился к своему столику, желая продолжить угощаться чачей, запивая её местным вином.