Никифор Малеин - Заговор гордых. Тайные хроники. Том 1

Стены помещения были расписаны сюжетами из мифа о Кибеле. Черно-белый мраморный пол устилали персидские ковры. Справа располагался длинный стол с винами, фруктами и блюдами с рыбой. За ним сидели пять человек – вся городская верхушка.

Когда Аспар вышел на середину комнаты, все умолкли и встали.

– Сотнику императорской гвардии радоваться! – проговорил худощавый седовласый мужчина лет пятидесяти, с зачесанными назад коротко стрижеными волосами. Разрез глаз выдавал в нем потомка диких северных кочевников. Тонкие бледные губы изобразили подобие улыбки. Пальцы с перстнями нервно теребили золотую цепь. – Я…

– Ты Игнатий Авар, градоначальник – перебил Аспар. – Я тебя знаю. Можешь сесть. – У эгемона подкосились ноги, и он беззвучно плюхнулся на скамью.

Экскувит бегло оглядел присутствующих. Догадаться, кто здесь кто было нетрудно. Справа от Игнатия стоял крепкий седой мужчина в сером подряснике и с серебряным крестом на груди. Аккуратно подстриженная борода обрамляла волевое лицо. Несмотря на почтенные годы, морщины почти не коснулись его высокого лба.

– Ты – епископ Ниссы Амвросий. Наслышан. Тоже можешь сесть. – Архиерей внимательно посмотрел на офицера, и медленно опустился.

Место слева от градоначальника пустовало. Вероятно, оно принадлежало Тиграну. Левее стоял воин лет сорока в черном кожаном нагруднике. Но даже если бы он был в цивильной одежде, ошибиться в роде его занятий было невозможно. Большие сильные ладони, привыкшие к мечу, широкие плечи, кривые ноги кавалериста, коренастая фигура. Самым выразительным было лицо – треугольное, плоское, наглое, с перебитым носом и маленькими затуманенными глазками. Пьян викарий пехоты был не от вина. Такой взгляд бывает у людей, упивающихся своей безнаказанностью, чьи руки по локоть в крови.

– Викарий Лев. Знаю. – Аспар перевел на офицера тяжелый немигающий взгляд. Тот вытянулся и придал лицу подобострастно-туповатое выражение. – Садись.

Крайний чиновник справа выглядел необычно для судьи – простоватое округлое лицо, всклокоченные волосы, засохшие пятна еды на одежде. Однако должностной знак отличия в виде сине-белой нашивки не оставлял сомнений.

«Странный персонаж – подумал Аспар. – Видимо чей-то ставленник. Всегда выгодно держать на высокой должности преданного болвана».

– Судья Епифаний… – экскувит засверлил взъерошенного служителя закона суровым взглядом, но тот неожиданно удивил: глаз не отвел. «Хммм… Интересно…» – И о тебе наслышан. Садись.

Последним остался стоять тюремщик – рыжий, угловатый, с крючковатым носом, редкой кустистой растительностью на лице и хитрым взглядом. За его левым плечом торчал небольшой горб. Тюремщик смотрелся нескладно, будто из него вынули все кости и без разбору запихнули обратно.

– Тюремщик Мовсес…

«Хотя, какой он Мовсес? Это Мойша из еврейского квартала. Интересно, кто придумал поставить на самую ненавидимую должность в городе иудея?»

Начальник тюремного ведомства поклонился, прижимая длинные костлявые руки к груди, и сел, не дожидаясь приказа.

Аспар выдержал длинную паузу. Взглядом прокуратора он пригвоздил каждого к своему месту, и навис над градоначальником.

– Рассказывай, эгемон. Я слушаю.

Игнатий из бледного сделался пепельно-серым, открыл рот, но так и не смог произнести ни звука. Повисла давящая тишина.

– Сотник экскувитов Аспар приобрел одно из имений возле нашего города, и желал познакомиться с эгемоном лично, расспросить о том, что происходит в городе и разделить с нами трапезу – пришел на выручку хозяину Тигран.

– Ты выбрал тихое и благодатное место для своей резиденции – глубоким неспешным голосом заговорил епископ. Наши места славятся неземными пейзажами, горными монастырями и подземными городами. Но более всего мы гордимся теми праведниками, подвижниками и учителями Православия, которые их наполняют. Здесь ты сможешь укрепиться духом и отдохнуть от столичного шума и суеты.

«Похоже, настоящим правителем города является епископ» – смекнул Аспар.

– У нас, конечно, благодатно – с иронией возразил преосвященному армянин, – но боюсь, что офицеру экскувитов, привыкшему к блеску и величию Константинополя, будет здесь скучно. В Ниссе не происходит решительным образом ничего: ни скандалов, ни происшествий, ни преступлений. Даже чудеса, о которых мы столько читали в священных книгах, последнее время иссякли. Хотя нет, одно чудо все-таки взбудоражило намедни горожан.

Тигран подмигнул собравшимся. Игнатий Авар, обретший, наконец, дар речи, натужно улыбнулся и подхватил тему, услужливо предложенную своим помощником.

– Да, действительно, произошло у нас событие, которое мы не в силах объяснить. Я уже готов признать, что это настоящее чудо, но наш епископ настаивает, что люди нераскаянные, погрязшие в преступлениях, не могут творить чудеса. Мне интересно, что ты, господин, думаешь об этом.

В окрестностях нашего города орудовала шайка разбойников. Люди это были дикие, жестокие, нападали на купцов и простых путников, грабили и убивали без причины. Предводителем их был Анастас-душегубец. Он сам, своими руками зарезал сорок человек. Поймать его смог только наш викарий Лев. Городской отряд устроил засаду, и перебил всю банду. В живых оставили только главаря, чтобы показать горожанам и предать суду.

Анастаса доставили в Ниссу и посадили в тюрьму. Это даже не тюрьма – каменная яма, уходящая в землю на двадцать сажен. В ней нет раздельных темниц. Всех заключенных приковывают цепями к стенам. Через неделю этого душегубца повезли в кандалах на повозке по городу. Посмотреть на это пришли тысячи людей. Главаря шайки ругали, проклинали, бросали в него нечистотами.

На площади святой Варвары один из зевак сжалился над злодеем, и набросил на него свой плащ. Когда же конвоир сдернул с преступника покрывало, под ним никого не оказалось. Он исчез, растворился! Кандалы остались лежать на повозке целые и неповрежденные.

Сидящие за столом чиновники загалдели, заговорили разом. Видно было, что по поводу случавшегося сломано немело копий. Игнатий поднял руку, и все умолкли.

– Через месяц Анастаса заметили в дрянном кабаке. Он напился, устроил драку, его узнали и арестовали. На этот раз посадили на самое дно каменного мешка, куда не проникает солнечный свет, и где зимой так холодно, что ни один преступник не переживает ночи. Бандита приковали за шею, руки и ноги. Однако утром вместо остывающего тела мы увидели пустую темницу. Кандалы опять остались неповрежденными, а разбойник исчез!

И вот вчера ночью его снова схватили. Один из солдат узнал Анастаса на рынке, и выследил до дома. Теперь раз его приковали к стене на верхнем этаже, напротив других преступников. Я пообещал тому, кто не даст злодею бежать и раскроет его секрет, полное прощение и свободу. У входа поставили солдат.