Татьяна Осипова - Песок. Сага о настоящих искателях приключений

– Не шевелись! – Сергей толкнул его к стене и, приказав поднять руки, быстро обыскал его. – Вот! – Он кинул на стол небольшой мешочек с галлюциногенным порошком, нож и бумажник. – Теперь мне стало немного легче. С помощью этого ты довёл Аню до такого состояния?

– Не только. – Парень посмотрел в сторону бесчувственной женщины. – Если позволите, я сейчас же приведу её в чувства.

Под бдительным взглядом двух мужчин Насер склонился над Тумановой. Он погладил её по волосам и тихо прошептал:

– Приди в себя, проснись и не вини меня ни в чём.

– Что ты там шепчешь, подлое отродье? – Пётр боялся, что Насер сделает ещё хуже.

– Погоди, – Сергей взял его за руку, – сейчас всё будет ясно и, если что…

– Если что, я прикончу этого подонка, – процедил сквозь зубы Туманов.

Через несколько минут Анна открыла глаза и, увидев перед собой Насера, ничуть не испугалась его. К своему несчастью, она хорошо поддавалась внушению. Она непонимающе огляделась вокруг и, увидев себя в одной сорочке, быстро накрылась одеялом.

Пришлось долго объяснять, почему она оказалась в постели Кочетко и кто в этом виноват.

Она не могла поверить, что почти час находилась в глубоком трансе и что Насер – она его сразу узнала – хотел украсть карту.

– Я прошу выслушать меня, – взмолился парень. – Мне не нужна эта чёртова карта, она понадобилась одному богачу, который сейчас держит мою сестру в своём гареме наложницей.

– Не понимаю, это что – ещё одна сказка из «Тысячи и одной ночи»? – Анна недоверчиво склонила голову на бок.

– Позвольте мне всё рассказать с самого начала, и быть может, вы сможете всё понять.

Мужчины переглянулись, и Сергей, пожав плечами, сел рядом с Анной:

– Присаживайся, мистер вор, – может, мы и выслушаем тебя.

– Но это не значит, что поверим. – Туманов вынул из кармана халата пачку сигарет и, предложив их Сергею и «гостю», удобнее устроился в кресле у двери. Насер знал, что не сможет сбежать, – русские учёные оказались не робкого десятка, как он сначала подумал, и смогли дать ему достойный отпор.

– Я начну с того, что однажды в кафе моего отца остановился иностранец. Мы сдавали несколько комнат, чем и жили. Мы не были богаты, но и не бедствовали. У меня три брата: Али, Нугман, Ходжа – и две сестры: Фарида и Лала. В Каире мы обосновались десять лет назад, приехав из Ирана. Когда мы приехали в Египет, мне только что исполнилось двадцать лет.

Так вот, этот иностранец из Лимы, как он сказал это где-то в Южной Америке. Он сразу начал как-то по-особому смотреть на Лалу – в свои восемнадцать лет она была настоящей красавицей.

Как-то вечером я заметил, что на заднем дворе Лала не одна. Я обошёл дом и через дыру в заборе увидел, как она целовалась с этим иностранцем. Меня словно кипятком ошпарило. В тот вечер мы сильно поругались, я грозился, что расскажу всё родителям, если она не перестанет позорить нашу семью. Она плакала, умоляла ничего не говорить, а потом, через две недели, исчезла. Позже я нашёл письмо, которое она оставила для меня.

«Милый мой брат Насер! Я очень люблю и тебя, и всю нашу семью, но не могу поступить иначе. Хуана-Антонио я люблю больше жизни. Ничего не осталось от моей гордости, мне стыдно за свои чувства, но я не могу представить, как буду дышать без моего любимого Хуана-Антонио. Прости меня, если сможешь, не ищите меня.

Любящая вас Лала».

Вот так она сбежала с этим латиноамериканцем. Но это только начало – я рассказываю всё это, чтобы были понятны мотивы, толкнувшие меня на преступный путь.

Прошёл год. Как-то в один из праздников меня и моих коллег из университета (а я действительно там работаю) пригласили на банкет. Там я увидел Омара Капу – это богатейший человек не только Каира, но и, наверное, всего Египта.

Сначала мне показалось, что одна из девушек, сопровождавших его, похожа на Лалу, но позже я с ужасом понял, что это она. Полуобнажённая, в прозрачных шароварах, она танцевала для него и его друзей. И была похожа на… – Его голос дрогнул, и Насер, сглотнув комок, подступивший к горлу, продолжил. – В её глазах я видел одну пустоту, хотя она улыбалась и весело разговаривала с господином Капу.

Когда всё подошло к концу и гости начали расходиться, я приблизился к Омару и спросил его, что делает у него моя сестра. Тогда он рассмеялся, и его охрана оттеснила меня в сторону. Но я не унимался и вскоре нашёл его. Омар долго не хотел слушать меня, но наконец я совсем достал его, и он согласился поговорить.

Несколько девушек и Лала сидели возле Омара, и, когда мы встретились с ней глазами, она в ужасе закрыла лицо. Стыд заставил её лицо залиться краской, боль превратила её глаза в ручьи, и, видя страданья Лалы, Омар сжалился над ней, что редко случается с подобного рода людьми. Он приказал девушкам оставить его и рассказал, что Лалу ему продал богатый иностранец из Лимы, его хороший приятель.

Позже он разрешил мне поговорить с Лалой, но только в его присутствии, потому что отпускать её он не собирался.

Сестра рассказала, что Антонио любил её, но однажды его номер в гостинице обокрали. Он поехал к своему, как он сказал, другу и, заняв у него немного денег, оставил Лалу на пару дней погостить у Омара. Сам же он хотел утрясти дела с полицией по поводу ограбления и позже собирался забрать Лалу с собой в Лиму. Эта пара дней продлилась почти год. Оказывается, Антонио да Силва – это было его полное имя – просто продал Капу приглянувшуюся девушку.

Я просил отпустить её, обещал, что сделаю всё, что он прикажет, лишь бы Лала снова вернулась домой и не носила позорное клеймо наложницы.

Сначала он отнекивался, и я, совсем отчаявшись, уехал домой, но потом его люди разыскали меня и привезли к Омару. Он сказал, что я смогу забрать свою сестру, если выполню одно очень важное для него дело.

У него якобы была древняя карта сокровищ какого-то фараона, но она исчезла. Вскоре его люди выяснили, что карта пропала после визита да Силвы – кроме него никто не мог её видеть, сам Омар ему показывал её. У меня было задание найти и вернуть роковую карту.

Я выехал в Могадишо, там, по донесению охранки Омара, находился да Силва. Я нашёл его не без труда, но произошла идиотская случайность – такое бывает только в кино. В одном посёлке Сомали, близ Могадишо, какой-то оборванец выхватил у него из рук портфель, в котором находилась карта.

Антонио клялся, что даже заявил в полицию, и после небольшой проверки оказалось, что он прав. Я был в отчаянье и не знал, что делать; мне не везло – вскоре такой же портфель заметили у одного сомалийца, но там ничего не оказалось. Так прошла неделя, и вдруг я вижу уже перед самым моим вылетом в Каир в аэропорту иностранца, белого. У него был точь-в-точь такой же портфель. Я сообщил своим и попросил его проверить на всякий случай – им оказался гражданин Америки Горден Ларсен, за которым я последовал в Советский Союз. Я и раньше говорил, что учился там.