Марина Батицкая - В одиночестве…

В конце концов спина онемела от неподвижности, я прилегла и стала рассматривать потолок, в центре которого висела огромная хрустальная люстра, переливающаяся сотнями оттенков в ответ на игру с ней солнечных лучей.

Когда часы пробили два, в душ еродилась тревога и я стала периодически подходить к огромному окну в надежде увидеть хоть кого-то.

В эти минуты я чувствовала себя смотрителем маяка, который вглядывается уставшими глазами в морскую даль, сливающуюся с горизонтом, пытаясь разглядеть очертания проплывающего корабля. К сожалению, пейзаж за моим окном не менялся.

Я стала вспоминать, как мы с мужем поженились и улыбнулась своим мыслям. Мы были знакомы всего пару месяцев до того, как подали заявление в ЗАГС, никому ничего не сообщив. Тогда нам было по 28 лет, вроде бы не юные влюбленные, но чувства с такой силой накрывали нас, что мы были полны решимости прожить долгую счастливую жизнь вместе. Не знаю, как нам пришло такое в голову, но мы праздновали свадьбу только вдвоем, на берегу моря. Это был наш день во всех смыслах.

Помню, когда мы вернулись и сообщили друзьям и родственникам о том, что поженились, многие обиделись, другие посчитали сумасшедшими, а третьи просто искренне радовались за нас.

Сейчас, вспомнив об этом, мне кажется, что оставить меня одну в день моего рождения – глупая месть тех, кого мы не пригласили на свадьбу. Конечно, это звучало смешно, но мало ли что творится у них в голове, а Стас всегда любил дурацкие розыгрыши. «Ну ничего, я их так потом разыграю, мало не покажется!» – подумала я.

Печально, что в горах так быстро темнеет. Я давно перестала бояться темноты как таковой, но все же она до сих пор пугает меня неизвестностью и наводит тоску. Утро всегда вселяет надежду и дарит возможность что-то изменить. Ночь же безжалостно ее отбирает, не оставляя ничего, кроме пустоты. С восходом солнца ты рождаешься, с заходом – умираешь, как и все вокруг. Цикл повторяется из раза в раз, изо дня в день, до тех пор, пока ты не умрешь окончательно, не сумев однажды открыть глаза.

Когда ночь разлилась повсюду густой угольной пеной, бросив мне в лицо очевидность: никто не приехал и, наверное, уже не приедет в ближайшие дни – слово «никогда» я давно исключила из лексикона, как самое глупое и бессмысленное – мне стало невыносимо тошно. Внутрь ворвался ледяной ветер и страх безысходности.

Не помня себя, я вышла на террасу и, взглянув на по-прежнему накрытый стол, в гневе сорвала с него скатерть: посуда с грохотом полетела вниз. Во мне поднялась такая волна ярости, что я начала неистово топтать осколки и кричать в пустоту имена тех, кто бросил меня здесь.

Не знаю, как долго продолжалось мое безумство, но в конце концов обессиленная я сползла по стене на дощатый пол и разревелась. Неиссякаемые слезы водопадом наполняли сердце обреченностью.

От мысли, что мне придется провести по меньшей мере еще одну ночь в пустом, безлюдном доме посреди леса, меня начала бить дрожь, словно я простояла несколько часов под промозглым ноябрьским дождем. Чтобы немного прийти в себя, или напротив забыться, я поднялась с остывшего пола и побрела к холодильнику, достать вино, которые мы привезли накануне.

Опустошенная, с заплаканным лицом и бутылкой в руках я вернулась в гостиную и устроилась на диване. То ли от выпитого вина, то ли от пролитых слез я погрузилась в глубокий, тяжелый сон.

Мне виделось, что я стою в центре большого прозрачного купола, словно насекомое, которое поймали банкой. Вокруг снуют люди, абсолютно не замечая меня, как будто я невидимая. Я пытаюсь их окликнуть, но меня не слышат, пробую коснуться рукой, но мешает стекло. Внезапно становится темно, точно кто-то потушил свет; и медленно, по очереди начинают проплывать лица злобно смеющихся Стаса, Милы, Наташи. Каждый из них злорадно хихикает, указывая на меня пальцем. Я рыдаю, стучу в стекло, а их смех становится только громче, громче, громче…

Проснулась я от собственного крика. Приподнявшись на локтях, я окинула взглядом гостиную; не было ни мужа, ни подруги, ни Наташи – никого, и я обреченно опустилась на подушку.

В раскалывающейся голове все еще звучали их голоса, а лоб покрылся холодным липким потом. Сон испарился, оставив отвратительное послевкусие из обмана, низости и предательства.

Я неторопливо встала с дивана и осторожной поступью отправилась в ванную, чтобы смыть омерзительный осадок ночного кошмара и немного привести себя в чувство.

С каждой минутой, проведенной под струями горячей воды, мне становилось чуточку легче, головная боль отступала, а мысли делались яснее.

Внезапно я поняла, что меня смущало в этом доме – он был слишком роскошным и наверняка строился для личного использования, не предполагая постоянного присутствия чужих людей. Изысканный рисунок паркета, дорогая резная мебель из дуба и единство стиля всех помещений ясно говорили об этом. Едва ли кто-то стал бы возводить такой гостевой дом, да еще и вдали от популярных горных курортов. Скорее хозяин искал здесь покой и уединение.

Но чей это был дом и почему близкие мне люди покинули меня? Сегодня я была полна решимости найти ответы на мучившие меня вопросы.

Больше всего я ненавижу неизвестность, она пугает и сковывает разум. Предпочитаю ясность и правду, какой бы чудовищной она ни была. Зная условия даже самой трудной задачи, я сумею ее решить.

Я давно научилась превращать недостатки в достоинства и для этого мне не нужна волшебная палочка, всего лишь понимания сути происходящего. Скажи мне, что я должна остаться здесь на неопределенный срок или даже на совсем, что мой муж и друзья просто захотели так поступить со мной из праздности, я бы не убивалась так и не ревела, а стала бы искать выход. Сейчас же именно неизвестность сводила меня с ума, именно она…

В поисках ответов я решила внимательно осмотреть дом. Начала я с первого этажа, на котором находились: гостиная, кухня-столовая, санузел с прачечной и кладовая под лестницей. «Вот она-то мне и нужна. Посмотрим, что в ней имеется», – решила я.

Открыв дверь, я долго не могла найти выключатель. Он оказался слева, что довольно непривычно и к тому же неудобно. Судя по интерьеру дома, работали здесь наверняка мастера своего дела и явно умелые, в отличие от электрика, который слева установил выключатель.

Что-то мелькнуло в моей памяти, но я не сумела вовремя ухватить мысль. Машинально я подошла к выключателю на кухне, он тоже располагался слева. Едва ли хозяин дома дважды бы не заметил ошибку, а это означало лишь то, что он сам был левшой. И тут я вспомнила – Костя левша! Непонятно как я сразу не догадалась, ведь именно его спальня была заперта на ключ.