Анатолий Звонов - Отдушины. Повести и рассказы о детстве и юности в Стране Советов

За окнами совсем стемнело, когда отец подошел к сыну, обнял его и повел на балкон. С седьмого этажа был виден ярко освещенный, прямой, как ковровая дорожка, Комсомольский проспект, упирающийся в высотное здание Университета.

– Видишь, – сказал отец, показывая вдаль, – надо учиться, и все двери для тебя будут открыты.

Засыпая, Валерка представлял себе, как по ковровой дорожке он подходит к Университету и поднимается по его крутым ступеням.

Праздничные дни и каникулы окончились. Отец рано утром ушел на работу. Мать на кухне заплетала сестренке косички. Валерка в комнате укладывал в портфель карандаши и ручки, учебники и тетрадки. Время будто перепрыгнуло через какой-то барьер и побежало так быстро, что только успевай. Казалось, пространство над землей открылось, и звезды стали ближе. Он почувствовал удивительную благодарность судьбе за то, что родился в самой лучшей стране на свете.

Орден Красной Звезды

Прежде, чем уйти, Валерка тайком, тихонько залез в ящик комода и, вытащив из коробочек, еще раз с благоговением посмотрел отцовские медали «За отвагу», «За оборону Москвы» и новенький только что появившийся орден Красной Звезды.

По дороге в школу он даже, обгоняя, дернул за косичку одноклассницу Люську. Она вдогонку крикнула:

– Капитанский сынок! – и показала язык.

– А вот и нет! А вот и нет! Уже майорский, – приплясывая и размахивая портфелем, пропел Валерка, – и вообще мой папа самый лучший!

Он уже знал, что, когда окончит школу, станет инженером, как папа. А еще он подумал, не всегда же спутникам из космоса пищать, может и он когда-нибудь что-то важное оттуда людям скажет, чтобы все мальчики и девочки, дяди и тети его услышали.

Только несколько лет спустя Валерка узнал, что Байконур, откуда запускались космические корабли и тот самый первый спутник, находится совсем рядом со станцией Тюра-Там, откуда отец через два дня после запуска спутника прислал телеграмму.

Димка каждый день с нетерпением ждал отца. То и дело прибегал на кухню к матери, дергал ее за юбку и спрашивал:

– Мам, когда папка придет?

Мать отмахивалась, недовольно ворчала:

– Да, скоро, скоро придет твой папка. Как всегда на работе задерживается, уж устала ужин подогревать. А ты иди, займись чем-нибудь.

Димка уходил с кухни «надув губы» и опустив голову. Но, пройдя половину длинного коридора, вдруг услышал гремящие за входной дверью ключи. Добежал до конца, попал в объятия папки и оказался высоко глаза в глаза с ним:

– Пап, ты, что так долго?

– Так надо, сынок. Сейчас поужинаем и будем оружие чистить. Уроки сделал? Какие отметки сегодня получил, – отец говорил это, снимая пальто, шапку, ботинки.

В первом классе Димка учился так себе, стараться еще не умел, да и не всегда понимал, что от него хочет учительница. А от отца за двойку и даже за тройку можно было ремня получить.

Но сегодня все было в относительном порядке. Поэтому после ужина отец поставил на табуретку два флакончика – с маслом и щелочью, положил на нее белую тряпочку и кожаную кобуру с пистолетом, вытащил из нее шомпол. Он всегда старался научить сына всему, что умел делать сам.

В прошлый раз они чистили большущий револьвер, а сейчас оружие было поменьше:

– Это – Вальтер. Он небольшой, в руке хорошо умещается, – отец расстегнул кобуру, показал пистолет Димке. Потом нажал на рычажок, и из рукоятки выскочила обойма с несколькими патронами, передернул затвор.

– Ух, ты, – только и смог восторженно прошептать Димка, взяв в руки обойму. Сам вытащил из нее остаток патронов.

Отец тем временем оторвал от тряпочки полоску шириной чуть больше двух сантиметров и вставил один ее конец в щель шомпола, приговаривая:

– Оружие всегда надо в чистоте содержать, чтобы ни одна соринка не оставалась ни снаружи, ни внутри.

– Пап, можно я, – закричал Димка, вспомнив, что надо делать дальше.

– Ну, давай, раз знаешь, – отец передал ему подготовленный инструмент и открыл флакончик со щелочью, – только помни: на человека просто так даже разобранный пистолет направлять нельзя.

Димка накрутил на шомпол тряпочку так, чтобы ее кончик не выскочил из щели, опустил его в горлышко флакончика, вынул и начал чистить ствол Вальтера. От пороховых газов, осевших на стволе, белая тряпочка стала серой. Потом они вместе смазали, подвижные детали, вытерли и собрали пистолет. Полностью снарядили обойму, взяв недостающие патроны из картонной коробочки, и вставили обойму в рукоятку.

Слегка возбужденный своей тайной работой Димка побежал к соседу Сашке, сыну начальника тира. Постучал в дверь, и на вопрос: «Кто там?», – громко спросил:

– Сашка выйдет?

Сквозь приоткрытую дверь просочился сосед и, закрыв ее за собой, направился на кухню. Там в это время было свободно – никого, кроме кота Пушка. Его держали специально для ловли мышей, иногда выходивших погулять из мусоропровода на пол. Сашка взял Пушка на руки. Поглаживая его, заговорил:

– Уроков много задали. Мамка сказала, чтобы чуть-чуть отдохнул и опять садился за чтение.

– А у меня папка уроки проверил, и мы с ним Вальтер чистили, – Димка говорил восторженно, чуть не перебивая Сашку.

– Подумаешь, чистили! После седьмого ноября мы с отцом пойдем в тир из Вальтера, из револьвера, из мелкашки стрелять, – спокойно, ничуть не хвастая, говорил сосед соседу, как о совершенно нормальном, будничном занятии, – у него там столько в сейфе всякого оружия и патронов…

– А меня с собой возьмете? Я тоже хочу пострелять!

– Не знаю, надо у отца спросить, – пожал плечами Сашка и пошел в свою комнату доделывать уроки.

Тридцать седьмую годовщину Великой Октябрьской Социалистической Революции праздновали, как договаривались: все соседи вместе. Застолье началось, как только Димкин отец пришел с Красной площади, где был на трибунах по служебным обязанностям.

Работник КГБ на трибунах с иностранными гостями

В самом конце веселья Сергей Николаевич, Сашкин отец крепкой рукой обнял Димку, присел и с улыбкой оповестил:

– Готовься, завтра утром поедем стрелять. Твой отец просил тебя научить. Захвати ведомость с отметками за четверть. Договорились?