Irina Raymond - А я до сих пор жива. Исповедь особенной мамы

Оказывается, многие заметили её пренебрежение и высокомерие по отношению ко всем остальным. Кого-то сильно задело. А я-то уже и не замечала такого её «носоворотения», живя с ней рядом. Взяла себе на заметку, но говорить об этом ни Меланье, ни Денису не стала. Не видела смысла рушить хрупкий мир сосуществования.

У каждого свой срок. Предназначенье.

И я балластом, к счастью, не живу.

Мы – дети все от Божьего творенья

И каждого зажёг он, как свечу.

Чадит и шает. Медленно и плавно.

Как фейерверк и больше нет огня.

Все мы горим: кто праведно, кто жалко.

Не догораю. Только нет меня.

Июль 2007 года стал для меня ещё одной бедой-горем. Откуда не ждёшь, оттуда и приходит. Павел стал раздражать: глупые претензии, никчемные слова, ненужные оправдания. Решила поставить точку. Сама. Он немедленно примчался после моего звонка. Услышал мой приговор и «взбесился». Принялся убеждать. Потом орать. И так в течение часа. Столько гадостей выслушала. Всё пустое, если приняла решение. Павел во всём обвинил меня и закончил грубостью.

Финал любви: «Захлопни пасть!»

От слов от этих мне б пропасть.

Ни злости, просто, в пальцах дрожь.

Ни боли и ни к горлу нож.

Нет ничего. Лишь пустота.

Нет удивленья: жизнь проста.

Хлопнув дверью, уехал. Я выдохнула. Надеялась, что навсегда. Хвосты я рублю одним махом, если решаюсь на разрыв. Будущего у нас не было.

12 июля у Маргаритки день рождения. Позвали на семейный праздник. Отмечали в маленькой квартире родителей. Поражало огромное количество икон в их доме. Все верхние полки, в так называемой « стенке», занимали разнообразные « портреты» с ликами святых. Зачем так много? И напоказ: смотрите, какие мы, чтущие Бога? Считаю, только поступки людей могут показать степень их праведности, но не слова. Как и иконы, купленные в церковной лавке. Соблюдение всех постов и стояние в церкви всю пасхальную ночью, не показатель для меня, если человек своим поведением опровергает то, что выставляет на обозрение.

Показная набожность противна, как и ханжество. В Меланье нет уважения к старшим. Не заложили. Странно. Семья-то совсем немаленькая: три бабушки и дедушка в наличие есть. Оказалось, не уважают не только меня, чужую, но и своих тоже. Гостиная в квартире, как и все остальные комнаты, маленькая. Стол посередине поставили. Одна часть гостей, в том числе и я, сидела на стульях с одного края стола, другая на диване, на противоположном крае стола. Меланья и Дениска оказались в дальнем углу дивана, рядом сидел дедушка и Евдокия Трофимовна, его жена. Меланья носила очень короткие платья, хотя животик вырос уже приличный. Девочку все ждали в сентябре. Будущей маме понадобилось выйти. Можно было через нас или через диван. Предпочла диван. Перешагивая через дедушку, она получила от него замечание:

– Платье надо было надеть подлиннее, а то всё видно, внуча.

Реакция Меланьи, как холодный душ для меня. Она встала над дедом и демонстративно начала махать подолом перед его носом, приговаривая:

– Что хочу, то и ношу. Не тебе меня учить, дедуся.

Мне стало неловко за неё. Всё-таки, во-первых, он – мужчина, а во-вторых, он – её дед. Никто не сделал замечания. Это норма поведения? Может быть, я так старорежимно воспитана: не понимаю «новых» веяний? Не думаю. Правила приличия были, есть и будут всегда.

Конечно, Меланья не окончила Институт благородных девиц, но такое поведение ни в какие рамки… Я придиралась? Ужасалась. У меня будет внучка. Чему сможет научить девочку такая, невоспитанная ни разу, её мама? Авторитетов у Меланьи не было. Так и не поняла её поступка. Что она хотела продемонстрировать? И кому? Мне? Денису? Своим родным? Гормональные сбои? Как-то уж через чур. Делаю выводы для себя, не усугубляя разборками наше сожительство под одной крышей. Меньше месяца прошло с Димкиного дня. Ещё болело. Очень. И я была в разобранном виде, как кукла: тело, руки-ноги есть, а голова отдельно и сердце вырвано. Себя бы сохранить, какие разговоры?

Боль моя, как Джин в бутылке:

Чуть затрону – вот она.

И спасаюсь я в картинках.

Слёзы прочь. Но только зря.

А какое нынче лето!

Солнце, грозы и жара!

Старший мой сыночек, где ты?

Одиноко без тебя.

Если вышел Джин на волю,

Не загнать его порой.

Нет, не сетую на долю.

У меня не плачь, а вой.

Всё мечусь я по подушке.

Не могу глаза открыть.

У меня одна подружка.

Эта знает, ЧТО мне жить.

Днём смеюсь и горе прячу.

Всё работа и дела.

Ночью сны о счастье снятся.

И Митяша в них всегда.

Не хочу я верить в данность.

Всё надеюсь. Очень жду.

Мальчик мой придёт однажды…

Я увижу. Оживу.

В августе я уезжала в Германию. Предоставила сама себе отпуск на 3 недели. Мои друзья Нина и Георг прислали приглашение, и я оформляла визу. Надо бы обновить свой гардероб. Только ничего не хотелось для себя. Совсем. Я так устала от каждодневно – сжигающего меня горя, от постоянного контроля над собой, от своего одиночества в собственном доме, от непонимания и отдаления младшего сына, что уже считала дни до моего отъезда. Мне надо вырваться за пределы России. Сменить полностью всю обстановку. Не была в отпуске шесть лет. Невероятно. Дениска получал второе высшее образование, ему нужна была моя помощь. Мои сыновья – самое главное в моей жизни. Для них и живу.

За визой надо ехать в соседний город. Электричкой долго, поехала на автобусе. Самолётные сидения, музыка, ровная дорога, за окном мелькали деревья и пейзажи. Два часа размышлений над своей судьбой. Пыталась понять, как мне мириться со всем, что выпадает на мою долю. Димка – Дениска. Усталость дикая. До безразличия. Одно желание: забиться, забыться, закрыться, пока всё не закончится. Нежизненная наивность. Глупо, конечно, об этом даже мечтать. Димку не вернуть. А Дениску? Что случилось с моим младшим сыном? Почему так происходит? Мой младший был добрым мальчиком. Писал мне открытки, полные любви и забавных, но таких искренних, пожеланий.

– Мамулька!!!! Поздравляю тебя от всего сердца С Днём Твоего Рождения! Желаю тебе всего самого наилучшего и взять, как можно больше, от жизни, ведь живём один раз и жизнь так коротка, что прожить её надо весело. От сына Дениса любимой маме.

Эту открытку он написал в свои двенадцать лет.

– Мамунчик!!! Я поздравляю с этим христианским праздником, то есть Пасхой. Пусть Бог никогда тебя не забывает и не даёт тебе несчастий, а даёт только одно счастье и радость. Я хочу, чтобы ты никогда не плакала, а только смеялась. В этот святой праздник твой младший сын Денис.

А эту открытку он подписал мне в четырнадцать лет. Ещё были открытки. Много.Но самая неожиданно приятная в десять лет, после разрыва с его отцом, датированная первым декабря: